Продолжение Главы IV
Они переплели пальцы, двигаясь в одном ритме. Их тела демонстрировали чудеса выносливости много часов подряд. Ненасытная задница омеги, едва отойдя от очередной сцепки, снова начинала похотливо пульсировать, даже когда сам Соби уже отрубался, в той же позе, в которой они только что сцеплялись.
Он не мог уловить, какой сейчас час, утро или вечер, рассвет или закат. Люк периодически приносил им в постель что-нибудь вкусненькое, но даже трапезу с трудом удавалось всунуть в тесный постельный график. Когда Люк принёс большую тарелку с фруктами, они изгваздали всё бельё, бездарно изображая кадры из фильма «9 с ½ течек», закатываясь от смеха. Пока Люк перестилал постель, Соби сам пополз в ванну, кряхтя, как старый дед. Когда он залез под душ и повернул вентиль, дом содрогнулся от его рёва – из душа полилась холодная вода. Перепуганный Люк влетел в ванну и застал там дрожащего омегу, матерящегося, как бывалый матрос.
– Чёрт, – почесал затылок альфа и тут же обернул мокрого Соби в полотенце. – Я же котёл не включил. Как ты?
– Бодр и свеж! – огрызнулся Соби и тут же заржал, представив, как подпрыгнул Люк на втором этаже от его «нежного» голоса.
Люк взял на себя все заботы, разрешая омеге только есть, пить и ходить в ванну, и то, только под неусыпным контролем. Соби упрямился, капризничал, даже пытался вяло подраться с альфой, но перевес был явно не на его стороне. Задница текла и текла и, казалось, что эта течка никогда не закончится. Как-то, засыпая после очередного марафона, Люк вдруг посчитал, что бОльшую часть суток они находятся в сцепке, что технически делает их сиамскими близнецами. А Соби уже и не знал, что думать. Когда он не горел в огне похоти, то любовался Люком, болтая с ним обо всём на свете. Он ни разу не забеспокоился о предохранении – просто махнул на это рукой. Всё, что он делал сейчас, шло вразрез со всеми многолетними привычками и убеждениями. Он открывался Люку, доверял ему, он не анализировал, не загадывал наперёд. Подобное поведение так раздражало его в других омегах, но сейчас он будто не мог по-другому. Он не ждал от Люка каких-то гарантий или клятв, хотя, та же беспечность у других омег, отдающихся всяким, по его многоумному мнению, прохиндеям, вызывали у Соби только презрительное фырканье. Он не понимал, как можно просто взять и отдать себя целиком "за милую улыбку", не видя нюансов между "прохиндеями" и настоящей половинкой. Всех людей он мерил на одно мерило, пока не воткнулся носом в очевидные различия.
Однажды, засыпая, он услышал, как Люк тихо-тихо прошептал ему между лопаток: «Я люблю тебя», – и понял, что не ошибся в своём выборе...
Глава V
Окончание течки удачно совпало с запустением холодильника. Когда в одно прекрасное, солнечное утро, Соби проснулся бодрым и отдохнувшим, он потянулся и тут же получил членом в свой обузившийся зад.
– Ай! – заорал омега и лягнул агрессора, выворачиваясь из крепких объятий. – Совсем обалдел?
Люк сел на кровати с выражением отчаяния на лице, будто провожая последний самолёт, оставивший его на необитаемом острове.
– У тебя что… течка закончилась? – спросил он с ужасом, и Соби даже показалось, что у брутального самца затряслась нижняя губа, будто тот сейчас заплачет.
Он обнял своего альфу и чмокнул его в нос.
– Иди жрать готовь, – резюмировал омега и поскакал в ванную.
Каникулы пролетели незаметно. Мужчины иногда катались в город, то и дело останавливаясь на обочине, по причине страсти, разбиравшей то одного, то другого. На очередном "привале", Соби в шутку пригрозил озабоченному студенту, что будет подсыпать тому в еду Блокаль, хотя сам был виновен в доброй половине отклонений от маршрута. Каждое посещение магазина походило на цирковое представление. Например, Соби устроил вой, подойдя к большому зеркалу на входе в магазин. Так как в хижине зеркал не было, омега только сейчас узрел яркую метку в складке между плечом и шеей.
– Когда ты успел? – гневно сверкая сапфирами на Люка вопил заклеймённый. – Ты посмотри, как видно! Да кто сейчас ставит метки вообще? Что это за каменный век!
Покупатели с интересом посматривали на колоритную парочку, перешёптываясь между собой. Полненькая омежка в очереди опасливо подтянула к себе за руку маленькую меланхоличную бету. Люк был сама невозмутимость, впрочем, как обычно. Поднимая перед Соби два пакета молока разных фирм, он спросил:
– Это или это? – и добавил задумчиво. – Ты ещё не видел, какую я тебе на левой ягодице поставил! – и кивнул в сторону большого зеркала. – Иди, посмотри.
Как-то вечером Соби взялся крутиться рядом с задницей любовника, обещая ему неземное блаженство от своих навыков. Люк с интересом выслушал теоретическую часть, а потом состроил недоверчивую морду.
– Знаю я тебя, сделаешь мне ребёнка и бросишь бедного беременного альфу.
Они представляли, как Люк откроет приют для покинутых беременных альф, а когда дошли до момента, где коварный ловелас-омега подвергается наказанию от обиженного "брошенки", Соби позабыл про все свои притязания к чужой заднице, потому ибо собственная затрепетала в ожидании.
Гроза разразилась в одну из поездок в магазин. Соби зарылся в мешки с картошкой в овощном отделе и вынырнул оттуда с увесистым пакетом. Услужливый пожилой джентльмен тут же подхватил пакет, помогая Соби уложить покупку в тележку. Люк вырос из-под земли, будто всё это время ждал в засаде за стеллажом с редисом, и довольно резко оттеснил «помощника». Мужчина поспешил успокоить альфу:
– Я просто хотел помочь беременному омеге. Извините за бестактность, я…
Ни Люк, ни Соби больше ничего не слышали. Они стояли с круглыми глазами, глядя сквозь красные помидоры на полке, переваривая только что услышанное. Первым очнулся Соби. Он отпустил тележку и медленно поплёлся из магазина, не оборачиваясь на подвисшего на помидорах Люка.
Жара облепила тело, как только он вышел из магазина и пошаркал по раскалённому шершавому асфальту. Он всё ждал, когда мозг, после аварийной перезагрузки, наконец, включится. В диагноз пожилого мужчины омега поверил – при такой жаре, взрослый опытный альфа может легко уловить запах беременного омеги. Люк либо не умел ещё распознавать этот запах, либо уже знал, но не хотел портить себе окончание каникул разборками. Беременность кардинально меняла ситуацию. Это больше не была чумовая история, где два равных партнёра горят в огне страсти. Это была история, где один из них должен расплатиться за весело проведённое время. И платить будет Соби. Он стал уязвим и зависим, и он станет обузой. Соби сел в машину, обнял себя руками, будто ему было холодно и начал покачиваться взад-вперёд, пытаясь успокоиться и начать мыслить рационально. Страх и навалившаяся реальность происходящего вытравила из мозгов всю романтическую лихорадку. Он вдруг в одну секунду из блестящего независимого красавца превратился в «того самого парня», про которых с сожалением и плохо скрытым злорадством судачат соседи. Тридцатилетний незамужний беременный омега. Будто жалкий герой из дешёвых ток шоу, желавший отхватить себе хоть кусочек того счастья, которое есть у других более удачливых людей. Он больше не будет несбывшейся мечтой всех дрочеров их райончика разных возрастов. Он станет никчёмным отцом-одиночкой, который сдуру поимел незащищённый секс с мальчишкой на десять лет себя младше. Неудачник!..
Хлопнувший дверцей машины Люк вырвал Соби из его предсуицидных мыслей. Тот поглядел на альфу пустыми глазами и отвернулся к окну, обозревая полупустую парковку на солнцепёке. Люк взволнованно выпалил:
– Я тебя по всему магазину искал! Ты меня напугал.
Соби глядел на пустые тележки одиноко стоящие в разнобой перед входом в магазин.
– Я? Тебя? – трагичным голосом выдавил он, удивляясь, что в такой момент Люк имеет наглость жаловаться на какой-то свой испуг.
Тот положил руку Соби на коленку и возбуждённо заговорил:
– Я не понял, что ты беременный. То есть, я чувствовал какой-то запах, но решил, что это из-за того, что мы постоянно вместе, и наши запахи очень сильно смешались... Соби?
Люк удивлённо приподнял брови, глядя, как омега медленно поворачивает к нему каменное лицо.
– Ну, а зачем тебе задумываться об этом, с другой стороны? Это же не твои проблемы!
– В смысле?..
Соби набирал обороты, не давая опешившему Люку вставить и слова.
-… Хватит сотрясать воздух! История стара как мир. Веселились вдвоём, а разгребать одному. Хорошо я отдохнул, ничего не скажешь. Дороговато только вышло – за двухнедельную движуху пустить всю жизнь под откос!
– Подожди!..
– Да пошёл ты! Что ты глазами хлопаешь? Думаешь, я мечтал вот так сесть в четырёх стенах с пелёнками? Я ради этого учился, работал? Или ты думаешь, что раз мне почти тридцатник…
– А ради чего тогда?!
С лица Люка сползла понимающая мина сотрудника психологической поддержки, и он набычился, раздувая ноздри.
– Ради чего такого ещё важного в жизни ты живёшь и работаешь? Что может быть важнее новой жизни? Может, ты лекарство от рака ищешь, а? Или открываешь законы вселенной? Нет, ты не фыркай и не отворачивайся! Объясни мне, такому примитивному и недалёкому, чем ты таким жертвуешь ради живой души, которую ты дашь этому миру? Прогулками по барам и порицанию всех тех, кто думает по-другому?.. Есть большая разница между достоинством и гордыней, Соби! Ты готов бросить ей под ноги всю свою жизнь?
Глаза Люка стали совсем свинцовые, словно грозовое облако. Он не кричал, но от его тихого озлобленного тона становилось ещё страшнее. Соби сжался в комок и ядовито выплюнул:
– Я решу проблему! Забудь вообще об этом всём, понял? Это моё дело!
Альфа встрепенулся, и тут же растерял весь свой обличающий пыл. Он просительно заглянул в глаза Соби и неожиданно заумолял, быстро и испуганно:
– Соби, не надо! Только ничего не делай с ним, слышишь? Я заберу его себе, ты его даже не увидишь, я тебе обещаю! Я сам буду заботиться о нём и никогда тебя не побеспокою! Обещай мне, обещай…
Соби вылетел из машины, не в силах больше выносить этого ужаса, а от того, в чём его заподозрил Люк, стало совсем тошно. Он понимал, что происходит полная хрень, что всё это неправильно, что так не должно быть. Он будто заблудился в зеркальном коридоре и никак не мог выйти оттуда, говоря и делая какую-то ерунду. Он словно цеплялся за уходящий поезд, хотя ему надо было выйти на этой остановке. Люк выскочил из машины и быстро подошёл к Соби.
– Я сделаю всё так, как ты захочешь, Соби, – тихо проговорил он. – Только скажи – и я всё сделаю.
Омега задумчиво поглядел на Люка и отвёл глаза. Наверное, первый раз в жизни, он не знал, что ему делать и что говорить. Одно было ясно – так, как он жил и поступал до этого – уже не получится.
– Я не собирался делать аборт, если ты об этом, – нарочито небрежно сказал Соби, не глядя на Люка.
Тот с облегчением выдохнул и притянул его к себе, обнимая.
– Ты меня в гроб загонишь, – с горькой усмешкой прошептал он омеге на ухо. – Ты мой любимый мучитель.
Люк поцеловал Соби в макушку и начал глупо тереться об его голову щекой, поглаживая по спине. Соби стоял, глядя через его плечо на парковку, и думал, что это самое странное место, где можно обсуждать свою первую беременность. Люк неожиданно шмыгнул носом, и Соби нахмурился.
– Ты что, простудился?
Тот быстро потёр глаза ладонью.
– Да в глаз что-то попало, – он быстро отвернулся и увлечённо начал протирать зеркальце на дверце машины. – Поехали уже, а то…
Что «а то…» он так и не сказал. Когда Соби сел в машину и вытянул ноги, Люк сам застегнул на нём ремень безопасности, не реагируя на насмешливые хмыканья пассажира. Вырулив с парковки, он помчался по дороге, положив руку Соби на колено. После пяти минут молчания, он сказал:
– Из солидарности с тобой, я тоже не буду пить на свадьбе.
Соби рассеянно пялился на дорогу. Обдумывая такой сумасшедший поворот событий в своей жизни, он отчётливо понял, что больше не хочет травить себя – мыслями, сомнениями, разглагольствованиями и расчётом, подозрениями и измышлениями – всё это стало какой-то детской болезнью, которая никак не сойдёт. Включившись однажды в какую-то гонку за идею о своей исключительности, Соби никак не мог остановиться, хотя эта идея приносила одни разочарования. Он устал быть в вечной оппозиции к жизни, устал доказывать всем, что «все не в ногу, а он один в ногу». Устал развеивать «заблуждения» других. Убеждать себя, что окружающие на самом живут куда хуже его, и тем самым баюкать свою неуверенность. Почему ему надо отказаться от идеи быть с кем-то, дабы доказать миру, что теория об иллюзорности любви верна, что счастье – это дурман для слабаков? Почему он не может быть просто счастлив оттого, что полюбившийся ему человек хочет быть его мужем и отцом его детей?
Соби схватил руку любовника и, подняв её, поцеловал. Тот резко начал сбрасывать скорость и через несколько секунд их машина прижалась к обочине. Люк повернулся к смущённому Соби и схватил его лицо в ладони.
– Вместе навсегда? – спросил он, целомудренно целуя омегу в губы, едва касаясь их своими губами.
– Вместе навсегда, – согласился Соби, принимая окончательное решение.
Собирались они долго, периодически отвлекаясь на… друг друга. После очередного «отвлечения», альфа посетовал, что надо было начать собираться дня за два до отъезда, чтобы успеть вовремя. Как раз когда они запихивали сумки в багажник внедорожника, во двор заехала большая машина, разрисованная какими-то динозаврами. Из машины выпрыгнули двое смешно одетых бет, приветливо помахав им рукой.
– Райт, привет! – закричал один из них, поправляя на носу массивные очки.
– Привет! – ответил Люк, пожимая им руки. – Вы что-то рановато. Соби, это Том и Брендон с... археологического, – пытаясь скрыть глумливую улыбку сказал он.
Соби прыснул и кивнул, протягивая ребятам руку. Те пялились на красавца-омегу во все глаза, глупо хихикая.
– А ты тоже с геологического? – спросил Том, одёргивая свою смешную футболку ядовито-зелёного цвета.
– Нет, Соби – мой муж, – спокойно ответил за омегу Люк и хлопнул крышкой багажника. – Ну, счастливо, ребят! Мы поедем, чтобы успеть засветло.
Археологи завистливо покосились на альфу и, пожелав им счастливого пути, направились в дом.
Соби смотрел на удаляющийся домик в заднем окне, и его пробила сентиментальность. Он грустно вздохнул и свёл брови. Люк улыбнулся, глядя вперёд и положил руку ему на коленку.
– Будешь слёзы лить?
– Не дождёшься, – беззлобно огрызнулся омега и развалился на сиденье, положив длинные босые ноги на торпеду. – Где жрачка?
Люк кивнул на заднее сиденье, где стоял пакет с дорожной снедью, выруливая на просёлочную дорогу.
– А представляешь, если бы они приехали на полчаса пораньше? – томно проговорил беременный провокатор, поглаживая Люка по бедру. – Что бы они увидели?
Альфа сверкнул своими серыми глазами на соблазнителя и в тон ему сказал:
– Ну, они бы увидели, как я, разложив тебя на кухонном столе, вылизываю твою восхитительную сладкую попку.
Омега сжал свой член, чувствуя, как опять возбуждается.
– А я что делаю? – хрипло спросил он, подбираясь второй рукой всё ближе к ширинке Люка.
– А ты, как обычно, сходя с ума от моих умопомрачительных ласк, стонешь так, что звенят окна.
Соби облизнул губы и, оттянув резинку своих шорт, запустил руку в трусы.
– Та-ак?.. – подогнал он альфу, сжимая в ладони его напрягшиеся яйца под тканью штанов.
– А потом, когда ты уже не можешь больше терпеть, я медленно вставляю тебе…
– Останови машину! – выкрикнул Соби, стягивая с себя шорты.
Люк съехал с колеи и тут же начал расстёгивать штаны, пытаясь высвободить уже железный стояк. Светя голыми задницами всем ящерицам и орлам древнего Каньона, путешественники выскочили из машины. Соби как раз собирался влезть на заднее сиденье, когда Люк, обойдя машину, схватил его сзади, аккуратно укладывая животом на кожаное сиденье.
– Мы же и километра не отъехали, – без тени досады тихо проговорил Люк, смазывая вход в Соби двумя облизанными пальцами. – Учитывая… – он медленно начал проталкиваться внутрь расслабленного тела, – …что до дома… – войдя до конца, он склонился над омегой, целуя в шею, – …больше четырёхсот километров… – он начал тихонько двигаться внутри стонущего Соби, – …то мы туда… – он засунул руки под футболку любовника, оглаживая спину, – …дай бог, если доберёмся… – он толкался всё быстрее и быстрее, в скользкой сжимающейся тесноте, – …через трое суток… – омега напрягся, чувствуя, что ему осталось совсем чуть-чуть.
Член тёрся о мягкую кожу сиденья при каждом выпаде альфы. Казалось, что Соби уже нечем кончать, а задница от такого настырного использования уже должна была объявить независимость и уйти к какому-нибудь монаху-стоику, но, видимо, гормоны и беременность сделали из омеги озабоченного маньяка. Сознательный Люк пытался посадить беременного на голодный паёк, но тот лихо обошёл все санкции, заявив, что если его желание не удовлетворяется, у него начинает "как-то странно потягивать внизу живота", а это очень вредно. Таким образом, Соби заимел себе секс-раба на круглые сутки.
– Я бы всю жизнь прожил с членом в твоей шикарной попке, мой горячий, – промурлыкал альфа и это послужило сигнальной ракетой.
Соби замычал, зажмурил глаза до белых вспышек под веками и, дёргая бёдрами, брызнул спермой на блестящий бок машины. Люк выскользнул и слил им под ноги, сжимая ягодицу Соби свободной от дрочки рукой.
Решив прийти в себя и, неуверенно провозгласив секс-мораторий хотя бы на ближайшие три часа, мужчины устроились на заднем сиденье, открыв все двери. Тёплый воздух с травяным запахом продувал сквозь машину вместе с надрывными песнями цикад. Люк откинулся на спинку сиденья, а Соби лежал на боку, уложив голову ему на колени. На душе было легко, а в голове пусто. Соби вытащил из пакета на полу маленькую шоколадку, а Люк вдруг сказал:
– Я столько лет сходил по тебе с ума, что всё ещё не могу поверить, что мы, наконец, вместе, – и он мягко огладил шрам омеги на скуле.
Соби уставился на шоколадку. В голове закрутились обрывки слов и ощущений. Смутно знакомый запах, фигура в свете фонаря, поцелуй в висок... «Драться будешь? – Даже не представляешь, как. – О-о, очень даже представляю»… «Я тебя здесь одного не оставлю!»... «Я родился и вырос в трущобах»…
– Ты-ы?.. – прошептал он, чувствуя, как ужас той ночи и бесконечная благодарность с нежностью смешались в один горячий коктейль.
Соби резко сел на сиденье рядом с Люком и вытаращил на него свои фиалковые глаза. Ему не хватало воздуха в машине, и он выскочил из салона, пытаясь отдышаться. Люк поспешно вылез за ним. Они стояли друг напротив друга: разъярённый, сбитый с толку омега и виноватый, улыбающийся альфа. Вскинув руки, словно обращаясь к небесам, Соби включил свой боевой рык.
– Почему ты молчал? Что за идиотское интриганство? Как так получилось, что ты оказался в нашем доме? Ты…
Омега набрал в лёгкие воздуха, чтобы ниспослать на голову Люка очередную порцию вопросов, а тот поднял руку в знак того, что всё готов объяснить.
– Слушай, не разводи паранойи! Всё очень просто. Я действительно ввязался тогда в вашу, скажем так, потасовку четыре года назад недалеко от моего дома. Я почуял запах испуганной омеги и пошёл проверить. Когда я впотьмах увидел, как ты их метелишь, подумал, что ты – альфа или бета, отбивающий у уличных хулиганов свою омегу, которая где-то тут забилась в угол и дрожит. А потом, я понял, что омега – это ты…
Люк развёл руками, ища понимания в лице своего слушателя.
– Я никогда не видел раньше таких омег! А я подросток, гормоны через край, я влюбился прямо там, на том же месте.
Альфа улыбнулся, отведя глаза в сторону, видимо, вспоминая тот драматичный для них обоих момент.
– Пока я ждал с тобой полицейских, я заглянул тебе в бумажник и узнал адрес. И почти каждый день таскался в ваш цветочный райончик, чтобы посмотреть на тебя ещё раз. А ты лежал дома, носа на улицу не показывал. От нечего делать, я проследил за твоим отцом и выяснил, что он преподаёт в Университете. Так как я выглядел старше своих лет, я таскался по студгородку, и вскоре меня заинтересовал предмет, который он преподавал. Я поступил, в надежде, что смогу с ним сблизиться, и однажды он познакомит меня с тобой. А тут, вдруг, ты – бац, и «хотите быть моим мужем?». Ну как я мог отказаться?..
Люк пожал плечами, вроде как, вот и вся история, и ничего в ней интригующего нет. Соби недоуменно смотрел на своего неожиданного спасителя, выискивая несостыковки.
– А таблетки зачем жрал? – с подозрением спросил он.
– Ну так ты же сразу меня приложил кулаком, когда я захотел скрепить, так сказать, наш брачный союз, – Люк засмеялся, изображая хук справа, которым одарил его женишок в родительском доме. – Я бы долго не продержался рядом с тобой, а что ты делаешь с теми, кто тебя принуждал – я видел в тот вечер в трущобах. Когда за продуктами заезжали по дороге, я схватил первое попавшееся лекарство, которое по телеку рекламируют.
– А почему на меня всех собак спустил, когда я тебе таблетки подменил? – не унимался разгневанный омега. Он упёрся руками в бока, выставив вперёд длинную ножку.
– Да потому, Соби, – приподнял брови Люк, – что ты привык получать, всё что хочешь, не желая даже попробовать наладить с людьми отношений! Ты бы забыл обо мне через неделю! Что, я не знаю твои повадки?
Соби нахмурился, обдумывая такую причину и отчасти соглашаясь с доводами.
– Цену себе набивал, что ли? – спросил он уже примирительным тоном.
– Ну, что-то типа того, да. – Альфа улыбнулся и даже немного покраснел.
Соби задумчиво поглядел на колючие кусты у дороги. Всё это походило на водевиль и дикую театральщину. Он и подумать не мог, что тот ночной ужас закончится в итоге его беременностью через четыре года.
– Но ведь… Мне показалось, что ты совсем мальчишкой был… – он перевёл глаза на Люка, а тот потупил взор.
– Ну… я и был мальчишкой… Тогда… То есть…
– Погоди-ка, – Соби поднял руку в предупредительном жесте. – Тебе ведь уже есть двадцать один?
Альфа вытянул губы трубочкой, закатывая глаза к небу, словно подсчитывая, сколько ему сейчас лет.
– Ну… мне будет… девятнадцать… через десять месяцев… – и что-то пробурчал колючке под своими ногами.
Соби закрыл лицо руками.
– О, боже! Да меня посадят! Тебе восемнадцать лет?! Боже! – и он посмотрел на смущённого Люка сквозь пальцы, играя желваками. – Так. Если я убью тебя сейчас и закопаю, никто об этом не узнает.
Альфа выставил вперёд руки, хотя было понятно, что он нисколечко не боится таких угроз.
– Соби, я разослал всем друзьям наши с тобой фотографии! Люди начнут задавать вопросы! Остановись! Ты что, оставишь наших детей сиротами?
И он со смехом начал уворачиваться от несильных ударов шипящего на него омеги. Соби ещё поколотил студента для порядка, а потом остановился, переводя дух. От такого поворота судьбы, конечно, веяло чем-то мистическим, но что толку теперь впадать в ступор. Всё случилось так, как случилось. Теперь они пара.
– И ты всё это время обо мне думал? – со знакомыми нотками мурлыкнул омега, отходя от шока.
– Каждую минуту, – включился Люк, оглядывая красавца рядом с собой.
– И ка-ак ты обо мне думал? – растягивая гласные, спросил Соби, проведя пальцем по вздымающейся груди любовника.
– Со-оби!..
… Полноватый омега сосредоточенно вёл машину по гладкому шоссе проходящему по безжизненной земле жёлтых прерий. Его сын смотрел в окно, сидя в детском кресле.
– Папочка, а зачем та машина съехала с дороги на колючки?
Омега недовольно покосился на стоящий чуть поодаль от дороги большой внедорожник. Через затемненные стекла было видно, как люди в машине метались по салону. Зоркий глаз омеги ухватил кусок довольно интимной части тела, мелькнувший на секунду в окне.
– К ним, наверное, оса в машину залетела, милый, – ответил омега и нажал на газ.
Соби соскочил босыми ногами с сиденья машины на газонную траву. Он потянул своё длинное стройное тело, смешно попискивая. Родной дом был, как всегда, безупречен. Розочки по периметру, кустики аккуратно подстрижены, на двери висит кокетливый колокольчик с красным атласным бантом. Соби вздохнул и обернулся на Люка, вытаскивающего из багажника сумку. Тот подмигнул Соби, и они двинулись по дорожке, выложенной серой плиткой.
– Соби, привет! – справа, им наперерез выскочил молодой сосед, тот самый.
Он быстро пересёк газон и приблизился к омеге. Соби даже не успел открыть рот, когда между ними возникла здоровенная фигура Люка, который отвёл руку назад, толкая Соби себе за спину и даже, как показалось омеге, тихонько зарычал, глядя на обескураженного соседа.
– Ой, – замер тот, оглядывая Люка, и потянул носом воздух. – Ах, вон оно что! Ну, поздравляю с беременностью!
Сосед нервно улыбнулся Люку, пытаясь заглянуть тому за спину.
– Я просто хотел… Ну, это не важно. Забудь! – и он, неопределённо махнув рукой, удрал в кусты. В прямом смысле – в кусты папочкиной сирени.
Зазвенев колокольчиком, распахнулась деревянная дверь, и на крыльцо высыпало всё семейство Моррисонов в окружении дальних и ближних родственников.
– Соби, Люк! – всплеснул руками папа-омега, сияя, словно солнце. – Вы, наконец, доехали! А мы вас уже третий час ждём! – он повернулся к по-парадному приодетому мужу. – Дорогой, забери сумку у Люка.
Соби знал, что Люк предупредил Моррисонов насчёт их приезда, объявив заодно и об «их» беременности, чему он был несказанно рад. Соби не горел желанием приносить эту новость самому, его это очень смущало. А альфу, похоже, ничего не смущало, как впрочем, и всегда. Тот уже ухитрился разузнать у отца про перевод на заочное обучение. Когда Соби полез с расспросами, беременному намекнули, что это не его забота и даже попытались изобразить пародию на "кто альфа в доме?". Соби подумывал затеять разборку, что это-де общее решение, а потом вдруг взял и позволил Люку решить всё самому. Новоиспечённый папочка прытко обзвонил друзей и нашёл работу в автомастерской. Самая та работа для геолога, конечно, нечего сказать. А Соби опять заткнул своё многоумное мнение куда подальше, решив, что надо уже чему-то учиться в этой жизни, и не лезть в каждую бочку затычкой. Даже выдавил из себя "да, дорогой" иезуитским тоном, немного напугав женишка.
Народ загомонил вокруг парочки, целуя и обнимая Соби, похлопывая по плечу Люка и закидывая вопросами и комментариями со всех сторон.
– Мне кажется, он ещё больше загорел!
– А какой красивый альфа! Соби, у вас будут очень красивые дети!
– У, класс! Клёвая тачка! Папа, а можно потом Люк меня покатает?
– Люк, а вы же геолог? Как интересно!..
Сидя за столом, Соби удивлялся, как легко он общался с теми, кто раньше его так раздражал. Он с умилением смотрел на пожилых суетившихся вокруг него родителей. Почему-то впервые он представил их совсем молодыми и влюблёнными, проводя параллель между родителями и ним с Люком. Те искрились таким счастьем, что он чуть было не пустил слезу, вспоминая, как порой был жесток и несправедлив к своим старикам. Сейчас они спокойно разговорили и шутили, и Соби вдруг понял, как тесно они связаны на самом деле. Что эта связь и есть та безусловная любовь, которой одаривают друг друга близкие люди. Как много времени он потерял, пытаясь закрыться от этого человеческого тепла, которое сейчас делало его столь счастливым и умиротворённым. Нужно только позволить себе принять любовь и та, заполнив всего тебя, изольётся наружу, освещая всё вокруг. Только любовь важна, только она останется в конце. Она уложит на лопатки любой разумный довод, любой хитрый расчёт. Ни возраст, ни деньги, ни красота не имеет значения, когда между двумя существами возникает эта близость и доверие. Соби поглаживал свой шрам, думая, что он практически обязан тем двум головорезам. Возможно, его прадед Джипс сказал бы, что этих альф вели духи…
– Тебе так хорошо без них, – шепнул ему на ухо Люк, хитро улыбаясь.
– Без чего? – повернулся к нему омега.
– Ну, без твоих доспехов.
– Каких ещё доспехов? – Соби тоже начал улыбаться, хоть и не понимал о чём говорит ему этот сероокий красавчик.
– Доспехов гордыни, – проговорил Люк и поцеловал растерянного Соби в висок, будто благословляя. – Ничего не бойся, мой смелый лев. Прорвёмся…
Они переплели пальцы, двигаясь в одном ритме. Их тела демонстрировали чудеса выносливости много часов подряд. Ненасытная задница омеги, едва отойдя от очередной сцепки, снова начинала похотливо пульсировать, даже когда сам Соби уже отрубался, в той же позе, в которой они только что сцеплялись.
Он не мог уловить, какой сейчас час, утро или вечер, рассвет или закат. Люк периодически приносил им в постель что-нибудь вкусненькое, но даже трапезу с трудом удавалось всунуть в тесный постельный график. Когда Люк принёс большую тарелку с фруктами, они изгваздали всё бельё, бездарно изображая кадры из фильма «9 с ½ течек», закатываясь от смеха. Пока Люк перестилал постель, Соби сам пополз в ванну, кряхтя, как старый дед. Когда он залез под душ и повернул вентиль, дом содрогнулся от его рёва – из душа полилась холодная вода. Перепуганный Люк влетел в ванну и застал там дрожащего омегу, матерящегося, как бывалый матрос.
– Чёрт, – почесал затылок альфа и тут же обернул мокрого Соби в полотенце. – Я же котёл не включил. Как ты?
– Бодр и свеж! – огрызнулся Соби и тут же заржал, представив, как подпрыгнул Люк на втором этаже от его «нежного» голоса.
Люк взял на себя все заботы, разрешая омеге только есть, пить и ходить в ванну, и то, только под неусыпным контролем. Соби упрямился, капризничал, даже пытался вяло подраться с альфой, но перевес был явно не на его стороне. Задница текла и текла и, казалось, что эта течка никогда не закончится. Как-то, засыпая после очередного марафона, Люк вдруг посчитал, что бОльшую часть суток они находятся в сцепке, что технически делает их сиамскими близнецами. А Соби уже и не знал, что думать. Когда он не горел в огне похоти, то любовался Люком, болтая с ним обо всём на свете. Он ни разу не забеспокоился о предохранении – просто махнул на это рукой. Всё, что он делал сейчас, шло вразрез со всеми многолетними привычками и убеждениями. Он открывался Люку, доверял ему, он не анализировал, не загадывал наперёд. Подобное поведение так раздражало его в других омегах, но сейчас он будто не мог по-другому. Он не ждал от Люка каких-то гарантий или клятв, хотя, та же беспечность у других омег, отдающихся всяким, по его многоумному мнению, прохиндеям, вызывали у Соби только презрительное фырканье. Он не понимал, как можно просто взять и отдать себя целиком "за милую улыбку", не видя нюансов между "прохиндеями" и настоящей половинкой. Всех людей он мерил на одно мерило, пока не воткнулся носом в очевидные различия.
Однажды, засыпая, он услышал, как Люк тихо-тихо прошептал ему между лопаток: «Я люблю тебя», – и понял, что не ошибся в своём выборе...
Глава V
Окончание течки удачно совпало с запустением холодильника. Когда в одно прекрасное, солнечное утро, Соби проснулся бодрым и отдохнувшим, он потянулся и тут же получил членом в свой обузившийся зад.
– Ай! – заорал омега и лягнул агрессора, выворачиваясь из крепких объятий. – Совсем обалдел?
Люк сел на кровати с выражением отчаяния на лице, будто провожая последний самолёт, оставивший его на необитаемом острове.
– У тебя что… течка закончилась? – спросил он с ужасом, и Соби даже показалось, что у брутального самца затряслась нижняя губа, будто тот сейчас заплачет.
Он обнял своего альфу и чмокнул его в нос.
– Иди жрать готовь, – резюмировал омега и поскакал в ванную.
Каникулы пролетели незаметно. Мужчины иногда катались в город, то и дело останавливаясь на обочине, по причине страсти, разбиравшей то одного, то другого. На очередном "привале", Соби в шутку пригрозил озабоченному студенту, что будет подсыпать тому в еду Блокаль, хотя сам был виновен в доброй половине отклонений от маршрута. Каждое посещение магазина походило на цирковое представление. Например, Соби устроил вой, подойдя к большому зеркалу на входе в магазин. Так как в хижине зеркал не было, омега только сейчас узрел яркую метку в складке между плечом и шеей.
– Когда ты успел? – гневно сверкая сапфирами на Люка вопил заклеймённый. – Ты посмотри, как видно! Да кто сейчас ставит метки вообще? Что это за каменный век!
Покупатели с интересом посматривали на колоритную парочку, перешёптываясь между собой. Полненькая омежка в очереди опасливо подтянула к себе за руку маленькую меланхоличную бету. Люк был сама невозмутимость, впрочем, как обычно. Поднимая перед Соби два пакета молока разных фирм, он спросил:
– Это или это? – и добавил задумчиво. – Ты ещё не видел, какую я тебе на левой ягодице поставил! – и кивнул в сторону большого зеркала. – Иди, посмотри.
Как-то вечером Соби взялся крутиться рядом с задницей любовника, обещая ему неземное блаженство от своих навыков. Люк с интересом выслушал теоретическую часть, а потом состроил недоверчивую морду.
– Знаю я тебя, сделаешь мне ребёнка и бросишь бедного беременного альфу.
Они представляли, как Люк откроет приют для покинутых беременных альф, а когда дошли до момента, где коварный ловелас-омега подвергается наказанию от обиженного "брошенки", Соби позабыл про все свои притязания к чужой заднице, потому ибо собственная затрепетала в ожидании.
Гроза разразилась в одну из поездок в магазин. Соби зарылся в мешки с картошкой в овощном отделе и вынырнул оттуда с увесистым пакетом. Услужливый пожилой джентльмен тут же подхватил пакет, помогая Соби уложить покупку в тележку. Люк вырос из-под земли, будто всё это время ждал в засаде за стеллажом с редисом, и довольно резко оттеснил «помощника». Мужчина поспешил успокоить альфу:
– Я просто хотел помочь беременному омеге. Извините за бестактность, я…
Ни Люк, ни Соби больше ничего не слышали. Они стояли с круглыми глазами, глядя сквозь красные помидоры на полке, переваривая только что услышанное. Первым очнулся Соби. Он отпустил тележку и медленно поплёлся из магазина, не оборачиваясь на подвисшего на помидорах Люка.
Жара облепила тело, как только он вышел из магазина и пошаркал по раскалённому шершавому асфальту. Он всё ждал, когда мозг, после аварийной перезагрузки, наконец, включится. В диагноз пожилого мужчины омега поверил – при такой жаре, взрослый опытный альфа может легко уловить запах беременного омеги. Люк либо не умел ещё распознавать этот запах, либо уже знал, но не хотел портить себе окончание каникул разборками. Беременность кардинально меняла ситуацию. Это больше не была чумовая история, где два равных партнёра горят в огне страсти. Это была история, где один из них должен расплатиться за весело проведённое время. И платить будет Соби. Он стал уязвим и зависим, и он станет обузой. Соби сел в машину, обнял себя руками, будто ему было холодно и начал покачиваться взад-вперёд, пытаясь успокоиться и начать мыслить рационально. Страх и навалившаяся реальность происходящего вытравила из мозгов всю романтическую лихорадку. Он вдруг в одну секунду из блестящего независимого красавца превратился в «того самого парня», про которых с сожалением и плохо скрытым злорадством судачат соседи. Тридцатилетний незамужний беременный омега. Будто жалкий герой из дешёвых ток шоу, желавший отхватить себе хоть кусочек того счастья, которое есть у других более удачливых людей. Он больше не будет несбывшейся мечтой всех дрочеров их райончика разных возрастов. Он станет никчёмным отцом-одиночкой, который сдуру поимел незащищённый секс с мальчишкой на десять лет себя младше. Неудачник!..
Хлопнувший дверцей машины Люк вырвал Соби из его предсуицидных мыслей. Тот поглядел на альфу пустыми глазами и отвернулся к окну, обозревая полупустую парковку на солнцепёке. Люк взволнованно выпалил:
– Я тебя по всему магазину искал! Ты меня напугал.
Соби глядел на пустые тележки одиноко стоящие в разнобой перед входом в магазин.
– Я? Тебя? – трагичным голосом выдавил он, удивляясь, что в такой момент Люк имеет наглость жаловаться на какой-то свой испуг.
Тот положил руку Соби на коленку и возбуждённо заговорил:
– Я не понял, что ты беременный. То есть, я чувствовал какой-то запах, но решил, что это из-за того, что мы постоянно вместе, и наши запахи очень сильно смешались... Соби?
Люк удивлённо приподнял брови, глядя, как омега медленно поворачивает к нему каменное лицо.
– Ну, а зачем тебе задумываться об этом, с другой стороны? Это же не твои проблемы!
– В смысле?..
Соби набирал обороты, не давая опешившему Люку вставить и слова.
-… Хватит сотрясать воздух! История стара как мир. Веселились вдвоём, а разгребать одному. Хорошо я отдохнул, ничего не скажешь. Дороговато только вышло – за двухнедельную движуху пустить всю жизнь под откос!
– Подожди!..
– Да пошёл ты! Что ты глазами хлопаешь? Думаешь, я мечтал вот так сесть в четырёх стенах с пелёнками? Я ради этого учился, работал? Или ты думаешь, что раз мне почти тридцатник…
– А ради чего тогда?!
С лица Люка сползла понимающая мина сотрудника психологической поддержки, и он набычился, раздувая ноздри.
– Ради чего такого ещё важного в жизни ты живёшь и работаешь? Что может быть важнее новой жизни? Может, ты лекарство от рака ищешь, а? Или открываешь законы вселенной? Нет, ты не фыркай и не отворачивайся! Объясни мне, такому примитивному и недалёкому, чем ты таким жертвуешь ради живой души, которую ты дашь этому миру? Прогулками по барам и порицанию всех тех, кто думает по-другому?.. Есть большая разница между достоинством и гордыней, Соби! Ты готов бросить ей под ноги всю свою жизнь?
Глаза Люка стали совсем свинцовые, словно грозовое облако. Он не кричал, но от его тихого озлобленного тона становилось ещё страшнее. Соби сжался в комок и ядовито выплюнул:
– Я решу проблему! Забудь вообще об этом всём, понял? Это моё дело!
Альфа встрепенулся, и тут же растерял весь свой обличающий пыл. Он просительно заглянул в глаза Соби и неожиданно заумолял, быстро и испуганно:
– Соби, не надо! Только ничего не делай с ним, слышишь? Я заберу его себе, ты его даже не увидишь, я тебе обещаю! Я сам буду заботиться о нём и никогда тебя не побеспокою! Обещай мне, обещай…
Соби вылетел из машины, не в силах больше выносить этого ужаса, а от того, в чём его заподозрил Люк, стало совсем тошно. Он понимал, что происходит полная хрень, что всё это неправильно, что так не должно быть. Он будто заблудился в зеркальном коридоре и никак не мог выйти оттуда, говоря и делая какую-то ерунду. Он словно цеплялся за уходящий поезд, хотя ему надо было выйти на этой остановке. Люк выскочил из машины и быстро подошёл к Соби.
– Я сделаю всё так, как ты захочешь, Соби, – тихо проговорил он. – Только скажи – и я всё сделаю.
Омега задумчиво поглядел на Люка и отвёл глаза. Наверное, первый раз в жизни, он не знал, что ему делать и что говорить. Одно было ясно – так, как он жил и поступал до этого – уже не получится.
– Я не собирался делать аборт, если ты об этом, – нарочито небрежно сказал Соби, не глядя на Люка.
Тот с облегчением выдохнул и притянул его к себе, обнимая.
– Ты меня в гроб загонишь, – с горькой усмешкой прошептал он омеге на ухо. – Ты мой любимый мучитель.
Люк поцеловал Соби в макушку и начал глупо тереться об его голову щекой, поглаживая по спине. Соби стоял, глядя через его плечо на парковку, и думал, что это самое странное место, где можно обсуждать свою первую беременность. Люк неожиданно шмыгнул носом, и Соби нахмурился.
– Ты что, простудился?
Тот быстро потёр глаза ладонью.
– Да в глаз что-то попало, – он быстро отвернулся и увлечённо начал протирать зеркальце на дверце машины. – Поехали уже, а то…
Что «а то…» он так и не сказал. Когда Соби сел в машину и вытянул ноги, Люк сам застегнул на нём ремень безопасности, не реагируя на насмешливые хмыканья пассажира. Вырулив с парковки, он помчался по дороге, положив руку Соби на колено. После пяти минут молчания, он сказал:
– Из солидарности с тобой, я тоже не буду пить на свадьбе.
Соби рассеянно пялился на дорогу. Обдумывая такой сумасшедший поворот событий в своей жизни, он отчётливо понял, что больше не хочет травить себя – мыслями, сомнениями, разглагольствованиями и расчётом, подозрениями и измышлениями – всё это стало какой-то детской болезнью, которая никак не сойдёт. Включившись однажды в какую-то гонку за идею о своей исключительности, Соби никак не мог остановиться, хотя эта идея приносила одни разочарования. Он устал быть в вечной оппозиции к жизни, устал доказывать всем, что «все не в ногу, а он один в ногу». Устал развеивать «заблуждения» других. Убеждать себя, что окружающие на самом живут куда хуже его, и тем самым баюкать свою неуверенность. Почему ему надо отказаться от идеи быть с кем-то, дабы доказать миру, что теория об иллюзорности любви верна, что счастье – это дурман для слабаков? Почему он не может быть просто счастлив оттого, что полюбившийся ему человек хочет быть его мужем и отцом его детей?
Соби схватил руку любовника и, подняв её, поцеловал. Тот резко начал сбрасывать скорость и через несколько секунд их машина прижалась к обочине. Люк повернулся к смущённому Соби и схватил его лицо в ладони.
– Вместе навсегда? – спросил он, целомудренно целуя омегу в губы, едва касаясь их своими губами.
– Вместе навсегда, – согласился Соби, принимая окончательное решение.
***
Собирались они долго, периодически отвлекаясь на… друг друга. После очередного «отвлечения», альфа посетовал, что надо было начать собираться дня за два до отъезда, чтобы успеть вовремя. Как раз когда они запихивали сумки в багажник внедорожника, во двор заехала большая машина, разрисованная какими-то динозаврами. Из машины выпрыгнули двое смешно одетых бет, приветливо помахав им рукой.
– Райт, привет! – закричал один из них, поправляя на носу массивные очки.
– Привет! – ответил Люк, пожимая им руки. – Вы что-то рановато. Соби, это Том и Брендон с... археологического, – пытаясь скрыть глумливую улыбку сказал он.
Соби прыснул и кивнул, протягивая ребятам руку. Те пялились на красавца-омегу во все глаза, глупо хихикая.
– А ты тоже с геологического? – спросил Том, одёргивая свою смешную футболку ядовито-зелёного цвета.
– Нет, Соби – мой муж, – спокойно ответил за омегу Люк и хлопнул крышкой багажника. – Ну, счастливо, ребят! Мы поедем, чтобы успеть засветло.
Археологи завистливо покосились на альфу и, пожелав им счастливого пути, направились в дом.
Соби смотрел на удаляющийся домик в заднем окне, и его пробила сентиментальность. Он грустно вздохнул и свёл брови. Люк улыбнулся, глядя вперёд и положил руку ему на коленку.
– Будешь слёзы лить?
– Не дождёшься, – беззлобно огрызнулся омега и развалился на сиденье, положив длинные босые ноги на торпеду. – Где жрачка?
Люк кивнул на заднее сиденье, где стоял пакет с дорожной снедью, выруливая на просёлочную дорогу.
– А представляешь, если бы они приехали на полчаса пораньше? – томно проговорил беременный провокатор, поглаживая Люка по бедру. – Что бы они увидели?
Альфа сверкнул своими серыми глазами на соблазнителя и в тон ему сказал:
– Ну, они бы увидели, как я, разложив тебя на кухонном столе, вылизываю твою восхитительную сладкую попку.
Омега сжал свой член, чувствуя, как опять возбуждается.
– А я что делаю? – хрипло спросил он, подбираясь второй рукой всё ближе к ширинке Люка.
– А ты, как обычно, сходя с ума от моих умопомрачительных ласк, стонешь так, что звенят окна.
Соби облизнул губы и, оттянув резинку своих шорт, запустил руку в трусы.
– Та-ак?.. – подогнал он альфу, сжимая в ладони его напрягшиеся яйца под тканью штанов.
– А потом, когда ты уже не можешь больше терпеть, я медленно вставляю тебе…
– Останови машину! – выкрикнул Соби, стягивая с себя шорты.
Люк съехал с колеи и тут же начал расстёгивать штаны, пытаясь высвободить уже железный стояк. Светя голыми задницами всем ящерицам и орлам древнего Каньона, путешественники выскочили из машины. Соби как раз собирался влезть на заднее сиденье, когда Люк, обойдя машину, схватил его сзади, аккуратно укладывая животом на кожаное сиденье.
– Мы же и километра не отъехали, – без тени досады тихо проговорил Люк, смазывая вход в Соби двумя облизанными пальцами. – Учитывая… – он медленно начал проталкиваться внутрь расслабленного тела, – …что до дома… – войдя до конца, он склонился над омегой, целуя в шею, – …больше четырёхсот километров… – он начал тихонько двигаться внутри стонущего Соби, – …то мы туда… – он засунул руки под футболку любовника, оглаживая спину, – …дай бог, если доберёмся… – он толкался всё быстрее и быстрее, в скользкой сжимающейся тесноте, – …через трое суток… – омега напрягся, чувствуя, что ему осталось совсем чуть-чуть.
Член тёрся о мягкую кожу сиденья при каждом выпаде альфы. Казалось, что Соби уже нечем кончать, а задница от такого настырного использования уже должна была объявить независимость и уйти к какому-нибудь монаху-стоику, но, видимо, гормоны и беременность сделали из омеги озабоченного маньяка. Сознательный Люк пытался посадить беременного на голодный паёк, но тот лихо обошёл все санкции, заявив, что если его желание не удовлетворяется, у него начинает "как-то странно потягивать внизу живота", а это очень вредно. Таким образом, Соби заимел себе секс-раба на круглые сутки.
– Я бы всю жизнь прожил с членом в твоей шикарной попке, мой горячий, – промурлыкал альфа и это послужило сигнальной ракетой.
Соби замычал, зажмурил глаза до белых вспышек под веками и, дёргая бёдрами, брызнул спермой на блестящий бок машины. Люк выскользнул и слил им под ноги, сжимая ягодицу Соби свободной от дрочки рукой.
Решив прийти в себя и, неуверенно провозгласив секс-мораторий хотя бы на ближайшие три часа, мужчины устроились на заднем сиденье, открыв все двери. Тёплый воздух с травяным запахом продувал сквозь машину вместе с надрывными песнями цикад. Люк откинулся на спинку сиденья, а Соби лежал на боку, уложив голову ему на колени. На душе было легко, а в голове пусто. Соби вытащил из пакета на полу маленькую шоколадку, а Люк вдруг сказал:
– Я столько лет сходил по тебе с ума, что всё ещё не могу поверить, что мы, наконец, вместе, – и он мягко огладил шрам омеги на скуле.
Соби уставился на шоколадку. В голове закрутились обрывки слов и ощущений. Смутно знакомый запах, фигура в свете фонаря, поцелуй в висок... «Драться будешь? – Даже не представляешь, как. – О-о, очень даже представляю»… «Я тебя здесь одного не оставлю!»... «Я родился и вырос в трущобах»…
– Ты-ы?.. – прошептал он, чувствуя, как ужас той ночи и бесконечная благодарность с нежностью смешались в один горячий коктейль.
Соби резко сел на сиденье рядом с Люком и вытаращил на него свои фиалковые глаза. Ему не хватало воздуха в машине, и он выскочил из салона, пытаясь отдышаться. Люк поспешно вылез за ним. Они стояли друг напротив друга: разъярённый, сбитый с толку омега и виноватый, улыбающийся альфа. Вскинув руки, словно обращаясь к небесам, Соби включил свой боевой рык.
– Почему ты молчал? Что за идиотское интриганство? Как так получилось, что ты оказался в нашем доме? Ты…
Омега набрал в лёгкие воздуха, чтобы ниспослать на голову Люка очередную порцию вопросов, а тот поднял руку в знак того, что всё готов объяснить.
– Слушай, не разводи паранойи! Всё очень просто. Я действительно ввязался тогда в вашу, скажем так, потасовку четыре года назад недалеко от моего дома. Я почуял запах испуганной омеги и пошёл проверить. Когда я впотьмах увидел, как ты их метелишь, подумал, что ты – альфа или бета, отбивающий у уличных хулиганов свою омегу, которая где-то тут забилась в угол и дрожит. А потом, я понял, что омега – это ты…
Люк развёл руками, ища понимания в лице своего слушателя.
– Я никогда не видел раньше таких омег! А я подросток, гормоны через край, я влюбился прямо там, на том же месте.
Альфа улыбнулся, отведя глаза в сторону, видимо, вспоминая тот драматичный для них обоих момент.
– Пока я ждал с тобой полицейских, я заглянул тебе в бумажник и узнал адрес. И почти каждый день таскался в ваш цветочный райончик, чтобы посмотреть на тебя ещё раз. А ты лежал дома, носа на улицу не показывал. От нечего делать, я проследил за твоим отцом и выяснил, что он преподаёт в Университете. Так как я выглядел старше своих лет, я таскался по студгородку, и вскоре меня заинтересовал предмет, который он преподавал. Я поступил, в надежде, что смогу с ним сблизиться, и однажды он познакомит меня с тобой. А тут, вдруг, ты – бац, и «хотите быть моим мужем?». Ну как я мог отказаться?..
Люк пожал плечами, вроде как, вот и вся история, и ничего в ней интригующего нет. Соби недоуменно смотрел на своего неожиданного спасителя, выискивая несостыковки.
– А таблетки зачем жрал? – с подозрением спросил он.
– Ну так ты же сразу меня приложил кулаком, когда я захотел скрепить, так сказать, наш брачный союз, – Люк засмеялся, изображая хук справа, которым одарил его женишок в родительском доме. – Я бы долго не продержался рядом с тобой, а что ты делаешь с теми, кто тебя принуждал – я видел в тот вечер в трущобах. Когда за продуктами заезжали по дороге, я схватил первое попавшееся лекарство, которое по телеку рекламируют.
– А почему на меня всех собак спустил, когда я тебе таблетки подменил? – не унимался разгневанный омега. Он упёрся руками в бока, выставив вперёд длинную ножку.
– Да потому, Соби, – приподнял брови Люк, – что ты привык получать, всё что хочешь, не желая даже попробовать наладить с людьми отношений! Ты бы забыл обо мне через неделю! Что, я не знаю твои повадки?
Соби нахмурился, обдумывая такую причину и отчасти соглашаясь с доводами.
– Цену себе набивал, что ли? – спросил он уже примирительным тоном.
– Ну, что-то типа того, да. – Альфа улыбнулся и даже немного покраснел.
Соби задумчиво поглядел на колючие кусты у дороги. Всё это походило на водевиль и дикую театральщину. Он и подумать не мог, что тот ночной ужас закончится в итоге его беременностью через четыре года.
– Но ведь… Мне показалось, что ты совсем мальчишкой был… – он перевёл глаза на Люка, а тот потупил взор.
– Ну… я и был мальчишкой… Тогда… То есть…
– Погоди-ка, – Соби поднял руку в предупредительном жесте. – Тебе ведь уже есть двадцать один?
Альфа вытянул губы трубочкой, закатывая глаза к небу, словно подсчитывая, сколько ему сейчас лет.
– Ну… мне будет… девятнадцать… через десять месяцев… – и что-то пробурчал колючке под своими ногами.
Соби закрыл лицо руками.
– О, боже! Да меня посадят! Тебе восемнадцать лет?! Боже! – и он посмотрел на смущённого Люка сквозь пальцы, играя желваками. – Так. Если я убью тебя сейчас и закопаю, никто об этом не узнает.
Альфа выставил вперёд руки, хотя было понятно, что он нисколечко не боится таких угроз.
– Соби, я разослал всем друзьям наши с тобой фотографии! Люди начнут задавать вопросы! Остановись! Ты что, оставишь наших детей сиротами?
И он со смехом начал уворачиваться от несильных ударов шипящего на него омеги. Соби ещё поколотил студента для порядка, а потом остановился, переводя дух. От такого поворота судьбы, конечно, веяло чем-то мистическим, но что толку теперь впадать в ступор. Всё случилось так, как случилось. Теперь они пара.
– И ты всё это время обо мне думал? – со знакомыми нотками мурлыкнул омега, отходя от шока.
– Каждую минуту, – включился Люк, оглядывая красавца рядом с собой.
– И ка-ак ты обо мне думал? – растягивая гласные, спросил Соби, проведя пальцем по вздымающейся груди любовника.
– Со-оби!..
… Полноватый омега сосредоточенно вёл машину по гладкому шоссе проходящему по безжизненной земле жёлтых прерий. Его сын смотрел в окно, сидя в детском кресле.
– Папочка, а зачем та машина съехала с дороги на колючки?
Омега недовольно покосился на стоящий чуть поодаль от дороги большой внедорожник. Через затемненные стекла было видно, как люди в машине метались по салону. Зоркий глаз омеги ухватил кусок довольно интимной части тела, мелькнувший на секунду в окне.
– К ним, наверное, оса в машину залетела, милый, – ответил омега и нажал на газ.
***
Соби соскочил босыми ногами с сиденья машины на газонную траву. Он потянул своё длинное стройное тело, смешно попискивая. Родной дом был, как всегда, безупречен. Розочки по периметру, кустики аккуратно подстрижены, на двери висит кокетливый колокольчик с красным атласным бантом. Соби вздохнул и обернулся на Люка, вытаскивающего из багажника сумку. Тот подмигнул Соби, и они двинулись по дорожке, выложенной серой плиткой.
– Соби, привет! – справа, им наперерез выскочил молодой сосед, тот самый.
Он быстро пересёк газон и приблизился к омеге. Соби даже не успел открыть рот, когда между ними возникла здоровенная фигура Люка, который отвёл руку назад, толкая Соби себе за спину и даже, как показалось омеге, тихонько зарычал, глядя на обескураженного соседа.
– Ой, – замер тот, оглядывая Люка, и потянул носом воздух. – Ах, вон оно что! Ну, поздравляю с беременностью!
Сосед нервно улыбнулся Люку, пытаясь заглянуть тому за спину.
– Я просто хотел… Ну, это не важно. Забудь! – и он, неопределённо махнув рукой, удрал в кусты. В прямом смысле – в кусты папочкиной сирени.
Зазвенев колокольчиком, распахнулась деревянная дверь, и на крыльцо высыпало всё семейство Моррисонов в окружении дальних и ближних родственников.
– Соби, Люк! – всплеснул руками папа-омега, сияя, словно солнце. – Вы, наконец, доехали! А мы вас уже третий час ждём! – он повернулся к по-парадному приодетому мужу. – Дорогой, забери сумку у Люка.
Соби знал, что Люк предупредил Моррисонов насчёт их приезда, объявив заодно и об «их» беременности, чему он был несказанно рад. Соби не горел желанием приносить эту новость самому, его это очень смущало. А альфу, похоже, ничего не смущало, как впрочем, и всегда. Тот уже ухитрился разузнать у отца про перевод на заочное обучение. Когда Соби полез с расспросами, беременному намекнули, что это не его забота и даже попытались изобразить пародию на "кто альфа в доме?". Соби подумывал затеять разборку, что это-де общее решение, а потом вдруг взял и позволил Люку решить всё самому. Новоиспечённый папочка прытко обзвонил друзей и нашёл работу в автомастерской. Самая та работа для геолога, конечно, нечего сказать. А Соби опять заткнул своё многоумное мнение куда подальше, решив, что надо уже чему-то учиться в этой жизни, и не лезть в каждую бочку затычкой. Даже выдавил из себя "да, дорогой" иезуитским тоном, немного напугав женишка.
Народ загомонил вокруг парочки, целуя и обнимая Соби, похлопывая по плечу Люка и закидывая вопросами и комментариями со всех сторон.
– Мне кажется, он ещё больше загорел!
– А какой красивый альфа! Соби, у вас будут очень красивые дети!
– У, класс! Клёвая тачка! Папа, а можно потом Люк меня покатает?
– Люк, а вы же геолог? Как интересно!..
Сидя за столом, Соби удивлялся, как легко он общался с теми, кто раньше его так раздражал. Он с умилением смотрел на пожилых суетившихся вокруг него родителей. Почему-то впервые он представил их совсем молодыми и влюблёнными, проводя параллель между родителями и ним с Люком. Те искрились таким счастьем, что он чуть было не пустил слезу, вспоминая, как порой был жесток и несправедлив к своим старикам. Сейчас они спокойно разговорили и шутили, и Соби вдруг понял, как тесно они связаны на самом деле. Что эта связь и есть та безусловная любовь, которой одаривают друг друга близкие люди. Как много времени он потерял, пытаясь закрыться от этого человеческого тепла, которое сейчас делало его столь счастливым и умиротворённым. Нужно только позволить себе принять любовь и та, заполнив всего тебя, изольётся наружу, освещая всё вокруг. Только любовь важна, только она останется в конце. Она уложит на лопатки любой разумный довод, любой хитрый расчёт. Ни возраст, ни деньги, ни красота не имеет значения, когда между двумя существами возникает эта близость и доверие. Соби поглаживал свой шрам, думая, что он практически обязан тем двум головорезам. Возможно, его прадед Джипс сказал бы, что этих альф вели духи…
– Тебе так хорошо без них, – шепнул ему на ухо Люк, хитро улыбаясь.
– Без чего? – повернулся к нему омега.
– Ну, без твоих доспехов.
– Каких ещё доспехов? – Соби тоже начал улыбаться, хоть и не понимал о чём говорит ему этот сероокий красавчик.
– Доспехов гордыни, – проговорил Люк и поцеловал растерянного Соби в висок, будто благословляя. – Ничего не бойся, мой смелый лев. Прорвёмся…
@темы: Доспехи гордыни