Продолжение Главы I
Вообще, несмотря на то, что Андрей сейчас стоял с членом в заднице, прижатый мордой к стенке, у Димы нарастало ощущение, что именно его, Диму, сейчас имеют. Если так пойдёт дальше, он далеко не уедет. Пренебрежение и неуважение, которым Неволин щедро его одаривал, не давало расслабиться, чтобы включиться в процесс. Дима злился, смущался, снова злился и чувствовал, как эрекция, того гляди, ослабнет. Тем более, когда его многострадальный член подвергается такому прессу. Отсутствие нормальной смазки тоже давало о себе знать — через пару толчков нежную кожу головки начало немного саднить и щипать. В общем, как ни погляди, приятного мало. Дима удивился про себя, кто вообще может получать удовольствие от такого? Андрей, тем временем, извивался возле стены, азартно насаживаясь. Совершенно непонятная настойчивость. У Кротова даже сочувственно заныла задница, он же понимал, что ощущения, которые испытывает человек, чью жопу таранит здоровенный член почти без смазки, далеки от блаженства. Желая сгладить так неудачно начавшийся секс, он потянулся поцеловать Андрея в губы, разворачивая его голову немного к себе. Но тот резко отвернул голову и сильно дёрнул плечом, больно ударив косточкой прямо по губам. Дима почувствовал во рту привкус крови, и губы сразу онемели, там, где их припечатали к зубам. Да что же это такое? Дима схватил Андрея за волосы, оттянул голову назад и с раздражением засосал кожу на шее своего мучителя, начиная толкаться быстрее и жёстче. Своего члена Дима уже почти не чувствовал, а уж до оргазма ещё было очень далеко. Мужчина выгнулся, застонал, и его правая рука начала быстро дергаться. Очевидно, строптивый красавец дрочил себе в быстром темпе. Понадобилось ещё несколько таранящих входов, прежде чем Андрей, сжав Димин член в себе ещё сильнее, вскрикнул и прижался к стене, отталкивая его от себя рукой. Дима выскользнул из тесноты, первый раз в жизни не желая продолжать, чтобы довести себя до оргазма. Он так и стоял с опадающим стояком, не понимая, что ему делать дальше.
Андрей натянул плавки со штанами и повернулся. На лице была довольная полуулыбка, а на шее наливался здоровенный засос. Дима неуклюже натянул джинсы, пытаясь безболезненно уложить пострадавший орган. Пройдя вразвалочку мимо него, хитро поглядывая в смущённое лицо, Андрей вытянул пару салфеток из коробки на столе и вытер свою сперму со стены и пола. Выбросив салфетки прицельно в ведро, Неволин отпер дверь, распахнул её и кивнул Диме.
– Свободен, Кротов. Руку береги, — и подмигнул, состроив глумливую мину.
Дима дернулся к двери, чувствуя, как гнев окрасил щёки в свекольно-красный цвет. Хлопнув дверью, он шёл по тёмному коридору, воинственно дыша. Одна мысль крутилась у него в голове: то, что только что произошло — это не секс. Это вообще чёрт знает, что такое. Раздражённо одеваясь, громко матерясь на спрятавшиеся носки и незакрывающуюся дверь шкафчика, он вылетел из здания бассейна. Он шёл к метро, не застёгивая куртку, обещая себе, что что-нибудь придумает, чтобы «ещё показать Андрею». Что показать, пока было не очень ясно, но решимости было хоть отбавляй.
Глава II
То, что Дима столкнулся с какой-то формой мазохизма, он понял уже в метро. Когда нервы немного успокоились, он включил свою светлую голову и начал анализировать. Для понимания таких простых истин не надо учиться на психолога – и так ясно, когда человек толкает другого на насилие – налицо небольшие отклонения. Для себя он называл эти отклонения «небольшими», не желая смиряться с тем, что любимый Андрей – чокнутый на всю голову. Поведение Неволина ставило в тупик. Активно содействовал сексу прямо в бассейне, по-деловому допустил до тела, но ближе они от этого не стали. Ради чего тогда решился? Что пытался доказать? Дима впервые влез в такие странные отношения, которые и отношениями-то назвать было трудно.
Как всякий ребёнок со счастливым детством и здоровой психикой, Кротов легко и охотно выстраивал эмоциональные связи с симпатичными ему людьми. Он был окружён друзьями обоих полов. Пережил роман с одноклассницей в старших классах, но после поступления в институт, отношения рассыпались: девушка решила, что всё познаётся в сравнении. Дима тогда сильно переживал и даже зарекался любить женщин впредь, со всей присущей тому возрасту категоричностью. Кто бы знал, что жизнь посмеётся над несчастным таким гомоизвращённым способом.
Порывшись в инэте, Кротов в который раз убедился, что 80 процентов информации в сети – полная и непрофессиональная туфта. Решив, что лучше всего обращаться к специалисту, позвонил бывшей соседке из родительского подъезда. Марине было 27, он вырос у неё на глазах, и она до сих пор считала его мелкой шпаной и называла Митькой. Когда Кротов страдал по своей изменщице, Марина, поправляя очки на массивном носу, объясняла ему основы поведения самок в социуме. Он тогда мало что понял, но стало легче от профессионального разбора блядства бывшей. Маринка работала в поликлинике, подрабатывая в платном центре по решению психологических проблем. Самое ценное в Маринке было её уважение к чужим секретам. Это и стало решающим фактором, когда Кротов набрал её номер и, убедившись, что ни от чего не отрывает, начал сразу с места в карьер.
– Марин, почему люди становятся мазохистами?
Маринка замычала, видимо, силясь представить здорового, жизнерадостного Митю связанного и с отшлёпанной задницей.
– Я знаю, что все так говорят, но я реально не про себя спрашиваю, – заржал Кротов в трубку, представив ситуацию со стороны. Маринка выдохнула:
– Фу-ух, я уже подумала, чего я в тебе недоглядела. Ну, смотря в какой форме выражается мазохизм.
– В интимной, Марин. Вот когда человека просто прёт, когда ему больно делают в сексе – бьют там или ещё чего похуже... – Дима всё-таки смутился и порадовался, что сейчас не находится с соседкой лицом к лицу.
Марина закашлялась.
– Ему?.. Хм. Я, конечно, не осуждаю, просто не ожидала от тебя.
Она сделала паузу, видимо, собираясь с мыслями, и продолжила, словно зачитывала учебник. Когда дело касалось её предмета, Марину было не сбить с мысли даже гомооткровениями.
– Если идти по классике, то человек воссоздаёт ситуацию детства. Чем острее воспоминания, тем сильнее желание вернуться к тревожащей теме. Детские эмоции экстремально сильны и накладывают наибольший отпечаток на психику. Считается, что эмоциональные механизмы детей работают таким образом, что они стараются оправдывать насильника из семьи, так как иначе им придётся признать, что они оказались в ужасной, безвыходной ситуации. Они как бы говорят себе: всё хорошо, так и должно быть. Поэтому они срастаются с мыслью о нормальности происходящего и впоследствии воспроизводят ситуацию, подкрепляя эту теорию.
– То есть, его мучили в детстве? – упавшим голосом спросил Дима, пытаясь распрямиться, чтобы перестало колоть в груди где-то слева.
– Ну, теоретически, да. Но тут возможны варианты, сам понимаешь. Многие жертвы насилия, наоборот, становятся садистами. Между прочим, всех знаменитых маньяков в детстве подвергали насилию в семье.
Ещё того лучше! Кротов потёр ладонью глаза, зябко поёжился.
– Ну, а как ему помочь? – тихо спросил, пытаясь переварить услышанное.
– Как помочь?.. Вернуться в прошлое и придушить того гада, что его обижал. – Она помолчала. – Мить, вообще, как ты понимаешь, такие диагнозы с чужих слов по телефону не ставятся. Возможно, у него просто лёгкая склонность к жёсткому сексу ввиду каких-то индивидуальных особенностей физиологии, а мы ему сейчас приписываем тяжёлую форму неврастении. Он сам-то что по этому поводу говорит?
– Да он ничего мне не говорит! – пожаловался Дима в трубку. – Он такой весь надменный и отстранённый. Если к нему с нежностями лезть – сразу брезгливо отталкивает. Ой, Марин, ты прости, что я на тебя это вываливаю...
– Мить, да брось, ничего ты на меня не вываливаешь. В кой-то веки позвонил вообще. А вот то, что он так себя ведёт... – Марина затихла, и Дима встрепенулся, надеясь на какое-то чудо-решение.
– Что? Что, Марин?
– Знаешь... Я с таким однажды сталкивалась. Конечно, у меня пока ничтожно мало информации, да и нюансов здесь завались, но есть такой вид реакции – нагнетание.
– Так?
– Когда человек, в попытках справиться с ситуацией, усугубляет её, дабы доказать себе и другим, что он выше этого, что эта ситуация не имеет над ним власти и не может его сломать. Обычно у таких людей очень развиты бойцовские качества и гордыня, и они не могут просто спрятаться от бури, то и дело кидаясь в самый её эпицентр.
– Врёшь, не возьмёшь? – Дима сходу поймал эту мысль, "надел" её на Андрея.
– Ну, да, – грустно отозвалась трубка. – Можно и так сказать. Типа: «а мне не больно».
– Подожди, – Дима заходил по комнате, раскладывая схему в голове. – То есть, он не потерпит ни жалости, ни сочувствия, ни ласки?
– Я всегда говорила, надо было тебе к нам в психологию идти, у тебя аналитический ум, Митька. И да, ты прав. Для него это будет равнозначно признанию себя жертвой, а…
– …а это для него хуже смерти. – закончил за неё Кротов, останавливаясь возле окна, глядя на белую луну, затянутую рваным облаком.
– Ох, – выдохнула Маринка и устало забормотала: – Как иногда хочется взять автомат и перестрелять этих мерзавцев, которые детей мучают, ты не представляешь. Я на работе такого насмотрелась, что слёз уже не хватает.
Дима очнулся, понял, что теперь надо поговорить и о Маринкиных проблемах. Он сочувственно поддакивал, говорил, что её работа спасает человеческие души и излечивает раны. В конце беседы они немного приободрились, ещё раз злорадно поржали над соседом Тузиковым с его угнанной машиной, и попрощались, традиционно пообещав друг другу держать связь.
Углубившись в раздумья, Кротов сидел на старом диване, накрытом еще более старым ковром – образец советского дизайна, оставшегося от бабушки в наследство. Он ничего не менял в маленькой однушке, лелеял уют детских воспоминаний. Бабушка переехала к родителям – самой было уже тяжело, и так Дима стал хозяином отдельной квартиры.
Он откинул голову на спинку дивана, уставился на хрустальную люстру. Кротов выстраивал логические цепочки и теории, пытаясь понять, как ему подступиться к Андрею. На такой секс он был не согласен. Конечно, с одного раза разводить психоанализ было преждевременно, но всё поведение Неволина тянуло на целый ряд симптомов, которые теперь складывались в небольшой шизанутый пазл. Даже то, что Андрей так заботливо отнёсся к нему, когда Дима скатился с лестницы, можно было отчасти объяснить этой теорией: в тот момент Кротов был уязвим и травмирован, поэтому Андрею не надо было выставлять свои обычные колючки. Тогда Неволин воспринимал его как больного ребёнка. Пока не увидел торчащую ширинку. Дима закрыл глаза, скривился, вновь переживая тот стыд в кабинете. Да, пожалел дитятку на свою голову... Кротов встал, поплёлся на кухню, на автомате включая чайник, и подвёл итоги: теорий много, но доказать их практически невозможно. Неволин его поимел и вышвырнул, и даже перевел в другую группу, теперь уже, наверное, навсегда. Ну что, уже есть с чем работать! Неуёмная жажда деятельности взбодрила пылкого влюблённого, и налив себе чая с молоком, Дима схватился за мобильник. Это была самая сложная СМС в его жизни. Он смотрел на пустой дисплей с мигающим курсором, перебирая в голове короткие фразы, что передали бы Андрею все его грёбанные чувства. Начиная с «чтоб ты сдох» и заканчивая «я хочу быть всегда с тобой». Что он хотел сказать сейчас своему странному любовнику (боже, любовнику!)? Как можно собрать в кучу всё то, что бередило душу и составить стройное предложение, так, чтобы его поняли? А, собственно, что Андрей должен понять? Кротов замер всего на секунду и решительно нажал «отправить». Андрею ушла пустая СМС, словно молчаливый взгляд: я думаю о тебе, Неволин.
«Эх, мало я тебя тогда потрепал, зараза белобрысая!» – злобствовал Кротов, шагая к бассейну через две недели, в непривычный четверг. Андрей так и не ответил на СМС, и по Диминым расчётам должен был уже умереть от икоты, ибо пловец ежесекундно вспоминал своего тренера тихим добрым словом. Раздражённо хлопая всеми дверями и раздеваясь так, будто с одеждой у него личные счёты, Кротов натянул плавки и уселся на скамейку. Он уже устал злиться, устал беситься. За эти две недели даже скинул пару килограммов, совсем не было аппетита. Днём он дрейфовал между апатией и раздражением, а ночью крутился в постели, рассматривая в темноте контуры старой бабушкиной мебельной стенки.
Неволин неожиданно резко исчез из Диминой жизни. Даже если откинуть романтически-порнографический аспект их отношений, Кротов очень привык к тренеру за четыре года. Сейчас вдруг стало понятно, что тот всегда был где-то рядом. Поддерживал, контролировал, присматривал. Никогда не выказывал сомнений в его победе, когда Кротов мандражировал перед выходом на тумбу. Несколько первых соревнований Дима позорно продул и психовал как подросток, коим он, собственно, и являлся, выкрикивая Андрею в лицо, что однажды он возьмёт первое место. Пару раз даже грозился выиграть золото на олимпиаде. На очередной всплеск горе-медалиста, Неволин кивнул и серьёзно сказал:
– Дим, против тебя ничего не устоит. Ты тот ещё упёртый баран, – и улыбнулся Кротову так, что вся горечь от проигрыша тут же исчезла.
Перебирая отрывочные воспоминания об Андрее, он будто нарочно изводил себя. На парах в институте большую часть времени Дима пялился в окно, ожидая окончания очередной лекции. А когда она, наконец, заканчивалась, сидел на подоконнике на втором этаже и смотрел на тот же унылый двор с тающим грязным снегом. Чувства притупились, в сердце немного щемило. Вот, казалось бы, простая мышца – это сердце, а действительно, тянет. И в то же время – безразличие какое-то, будто в полусне ходит. Яркий свет, громкие звуки, навязчивое общение – всё его сейчас тяготило. А глядя на Димину вымученную улыбку, одногруппник спросил его с подозрением: «У тебя что, инсульт?». Самое тяжелое – это осознание безвыходности ситуации. Альянс с мужчиной по умолчанию не может сулить счастья и умиротворения. Эта затея заранее была провальной.
Сейчас Кротов вышел из стадии нервозности и снова впал в уныние. Сидя на лавке, теребил полотенце, отстранённо наблюдая, как руки покрываются мурашками от прохладного воздуха в раздевалке. Вырвав Диму из оцепенения, громко хлопнула дверь. Он вяло повернулся на звук и мгновенно ожил, словно вынырнул на воздух.
Андрей шёл в зал бассейна через раздевалку, стягивая на ходу чёрное короткое пальто. Волосы растрепались, и несколько прядей упало на лицо, на скулах разливался нежный румянец после холодной улицы. Дима вскочил на ноги, уставился, будто пытался наглядеться впрок. Когда тот подошёл ближе, торопливо опустил глаза. Он категорически не успевал собраться с духом, чтобы выдержать колючий холодный взгляд.
– Здравствуйте, Андрей Игоревич.
Дима стоял с опущенной головой, сжимая в руках полотенце, думая, что сейчас его хватит удар. Неволин повернул голову и всё-таки остановился.
– А, Кротов, – в его голосе всегда была эта насмешливая развязность, или это его специальный голос для любовников-неудачников? – Ну, что, идёшь на медаль?
Дима не поднимал головы, понимая, что всё его отчаяние сейчас будет очевидно, если он посмотрит мучителю в глаза.
– Я вас не подведу, Андрей Игоревич, – выдавил из себя, склоняясь ещё ниже, как японский самурай.
Неволин не спешил уходить, и Дима почувствовал, что чем-то его зацепил. Он инстинктивно продолжил придерживаться случайно выбранной тактики. По венам потёк азарт, подстёгиваемый слабой надеждой. От апатии не осталось и следа. Сдерживаясь, чтобы не выступить в своей привычной активной роли, Кротов буравил глазами линолеум и молчал. В ушах зафонило сердцебиение, а воздух между ними будто начал дрожать. Тишина была оглушительной и бесконечно долгой. Вцепившись в полотенце, чтобы унять трясущиеся пальцы, Дима смотрел, как Андрей делает к нему шаг. Всего один шаг. Если он сейчас качнётся вперед, то сможет упереться своим упрямым опущенным лбом в чужое плечо. Запах Неволина, его одежды, волос, туалетной воды обострили и взбудоражили все чувства, но Кротов упрямо таращился в пол, боясь спугнуть своё счастье.
– Ты смотри, не загоняй себя, Ди-има, – бархатным голосом выдохнул Андрей прямо в ухо.
Диму словно паром обдало. Он стоял, будто полуголый раб рядом со своим надменным владельцем. Кротов позволил себе вскинуть глаза всего на секунду. Стукнулся о прозрачную радужку, как воробушек о замёрзшее стекло. Вложив всё своё смятение в короткий взгляд, он снова потупился и смиренно ответил:
– Я всё выдержу, тренер.
Неволин ухмыльнулся и склонил голову набок. Дима мог поклясться, что сейчас тот растянул губы в своей лукавой улыбке. Но эту партию надо было доиграть до конца, и следующий ход за Андреем. Словно желая утвердить свою власть над готовым на всё дурачком, Неволин поднял руку и едва ощутимо потрепал его по волосам. Зардевшийся Кротов покачнулся, потянувшись за рукой, будто его захватила магнитная волна. Бесстыжий голос ударил в висок, словно пуля:
– Я в тебя верю, спортсмен.
Дима зажмурился и прижал полотенце к вскочившему члену. Плечи передёрнуло от мурашек. Он почти смирился с тем, что сейчас прижмёт Андрея к шкафчикам, и гори оно всё огнём, но тот неожиданно шустро развернулся и вышел в зал бассейна. Благодаря всех богов, что отвели от греха, Кротов выдохнул. Пошатываясь, зашёл в душ и включил холодную воду. Мир вокруг стал ярким, резким. Запахи сильными, голоса ребят чистыми. Сердце радостно колотилось, перекачивая будто кипящую кровь.
В этом взвинченном состоянии Дима довёл тренера Сотникова до экстаза, нарезая по своей дорожке так, что от него расходились волны, как от спортивного катера. Казалось, что он может горы свернуть, а тело, накачанное адреналином, не чувствовало усталости. Сейчас он не думал над своим следующим ходом, не строил планы по осаде и захвату, он просто был счастлив от мимолётного, но однозначного внимания своего капризного Андрея. Это правда, когда люди говорят «сердце поёт», оно действительно поёт! Вымотавшись на дистанциях, насмеявшись с парнями до хрипоты и наглотавшись воды, Кротов парил домой с глупой улыбкой на своей юной физиономии. Девушки невольно засматривались на молодого шатена, от чьих синих глаз шёл искристый поток незамутнённого счастья.
Войдя в подъезд, Дима чуть не растянулся, пытаясь перепрыгнуть через что-то маленькое и юркое, метнувшееся ему под ноги. Замерев на одной ноге, он вгляделся в тёмный угол под лестницей, куда унёсся непонятный комок. По мере приближения к углу, Кротов услышал грозное шипение, очевидно, призванное обратить его в бегство. Достав телефон и осветив угол, он обнаружил то, что и ожидал – маленького, тощего котёнка, с грязной, слипшейся шкуркой. Худым задом тот вжался в угол, а прижатые уши и жалкое шипение должны были привести приближающегося человека в панику и ужас. Поглядев на грозного хищника, трясущегося на тощих лапках, Дима покачал головой, снял с себя шарф и быстро скрутил извивающееся тельце, стараясь максимально заправить в шарф колючие царапки, которыми размахивал во все стороны отважный, но очень маленький вояка. Прижав борца за свою жалкую жизнь к груди, Дима донёс его до квартиры. В дверях они ещё немного попрепирались, так как пришлось долго возиться с ключом. Когда, наконец, дверь открылась, котёнок вырвался и с испугу ломанулся прямиком в квартиру. На том и порешили.
Дима всю жизнь жил с кошками в доме. У родителей сейчас жила капризная кошка Бася, а до неё – степенный кот Трифон, так что повадки этих хвостатых он знал хорошо. Не приставая к своему новому соседу, Кротов выключил свет в прихожей и прошёл на кухню, оставив трясущегося котёнка успокаивать нервы, спрятавшись в обуви. Он налил молока в блюдце, нарезал колбасы и вынес всё это в коридор, чтобы кот начал потихоньку вылезать. Дальше он занимался своими делами, поглядывая на кошачью столовую. Минут через десять тощее недоразумение на согнутых лапах, простелилось змейкой к блюдцу и начало жадно лакать, довольно громко чавкая. Всё время своей тревожной трапезы кот поглядывал на Диму, готовый сорваться в своё обувное укрытие в любой момент. Кротов стоял рядом с плитой, помешивая кипящие макароны. Судя по всему, котёнок имел беспородный окрас типа «барсик», – коричневый с бурыми полосками, на ушах были странные кисточки, а морда была грубоватая, с широкой переносицей, как у медведя. Но при хорошем уходе из таких котов вырастали шикарные царственные котищи, у Маринки такой живёт. Когда Дима видел того, сидящим в кресле, ему всегда хотелось подать коту скипетр и державу для полноты образа. Налакавшись молока, полосатый схватил в зубы кусок колбасы и, пронеся его на пару шагов ближе к прихожей, начал жадно заглатывать. Пару раз подавился, один раз сам себя напугал своим же хвостом, в общем, еле выжил. Новоявленный кошачий хозяин слил воду с макарон, выложил на тарелку и сел за стол, рассказывая коту всякую ерунду, чтобы тот привыкал к его голосу. Кот косился на Диму, вытягивал шею, пытаясь заглянуть в освещённую кухню, потом долго обследовал ванную с туалетом. Кротов знал, что тот будет ещё долго шарашиться по квартире и обнюхивать каждый угол, и ему надо дать время и не беспокоить. Так что прижавшись к стенке, он проскользнул мимо кота в комнату и завалился на любимый диван. Тот с перепугу изобразил Диме вдогонку верблюжий горб, вздыбил шерсть, но уже не шипел и быстро отвлёкся, когда увидел, что хозяин на него даже не смотрит.
Кротов сладко потянулся и подумал об Андрее. Теперь мысли о нём не отдавали болью в сердце, а, наоборот, грели душу. Ещё раз со смаком повспоминал, как тренер провёл рукой по его волосам, как жарко и неприлично шептал двусмысленные фразы в его ухо. Что привело Неволина в такое игривое настроение, интересно? Дима излучал безопасность и преданность, и у того возникло желание подразниться? Кротов схватил телефон и, как всегда, действуя порывисто и решительно, отправил Андрею пустую СМС-ку. Да, плохо у спортсмена с пассивной позицией, не может он сидеть без дела и ждать у моря погоды. Через 17 минут и 32 секунды Дима вскочил с дивана, держа звякнувший телефон в руках. Просочившийся было в комнату кот тут же испуганно метнулся обратно в тёмный коридор и, судя по звукам, опять окопался в обуви. Кротов заворожённо смотрел на конвертик на дисплее с надписью «от: Андрей Игоревич». "Открыв" СМС нетвёрдыми пальцами, он чуть не пустился в пляс, увидев пустой экран. Тренер ответил своему пловцу. Прижимая телефон к груди, Дима упал на диван и закрыл глаза. Теперь он точно знал, что ни за что не отступится, и если будет надо, свяжет Неволина и увезёт в горы, как кавказскую невесту. «Против тебя ничего не устоит», – сказал Андрей, не догадываясь, что Димино упорство ему придётся испытать на собственной шкуре.
Ничего, то есть, абсолютно ничего не могло испортить Диме настроение с самого утра. Ни ночные бдения за котом, ни промокший ботинок, ни внезапный зачёт. Он шутил и подмигивал ребятам в коридоре в ожидании преподавателя, ежеминутно поглядывая на телефон. За завтраком он отправил пустую СМС Андрею и теперь ждал обратной весточки. Отстрелявшись на зачёте в числе первых, забрался на облюбованный уже подоконник на втором этаже и прижался лбом к холодному стеклу. Губы сами собой расплывались в мечтательной улыбке, на стекле появлялись белые облачка от дыхания.
Кротову казалось, что он начал чувствовать Андрея. Интуитивно понимать, что тому нравится и чего бы ему хотелось. Конечно, в этих ощущениях и догадках была куча противоречий, но ведь с людьми всегда так. Ужасно хотелось раскрутить ситуацию, позвонить, поговорить, приехать, соблазнить. Хотя, в последнем уверенности не было, пока что они совсем по-разному понимали смысл физических отношений. Но и здесь Дима был типичным влюблённым и считал, что их чувства решат любые проблемы. Руки так и чесались написать какую-нибудь ласковую дребедень, а ноги несли на улицу, где весеннее солнце обещало впереди только самое лучшее. И хоть Кротов говорил себе, что вряд ли найдёт время, он прекрасно знал, что сегодня, в привычную пятницу, он поедет в бассейн, чтобы встретить Андрея вечером после занятий.
По дороге домой из института, он зашёл в зоомагазин и спустил все деньги на кошачьи нужды. Через неделю ему должны были заплатить за сдельную работу, так что на коте решил не экономить. Полосатого ждал весёлый денёк.
Пока отлавливал и мыл кота, тот орал так, что Дима ждал бойцов Гринписа. Как те выломают дверь в квартиру и откроют огонь на поражение без суда и следствия.
– Ну чего ты орёшь? – вопрошал хозяин охрипшего котёнка. – Ты же грязный весь, как помазок. Хвост вон как селёдка. Стыдоба.
Кот заорал пуще прежнего, оскорбившись на селедку, но Дима знал, что через пару часов полосатый позабудет про все свои мучения и будет спать где-нибудь, утомившись от крика и вылизываний. Обернув страдальца в байковую пелёночку, Дима держал его на руках, аккуратно вытирая. Впереди ещё были капли от блох на холку и таблетка от глистов. В общем, к вечеру оба друг от друга устали и разошлись по разным углам, занимаясь каждый своими делами. Дима поглядывал на часы, предвкушая сегодняшнюю встречу с Андреем без свидетелей. Решил подождать его возле машины, а там, кто знает, может, удастся затащить Неволина к себе домой? Кротов сходил в душ, переоделся, наспех прибрался в комнате и быстро перекусил. Перед выходом насыпал коту корма в новую миску и, подмигнув себе в зеркало в прихожей, отправился к своему невозможно эротичному тренеру.
Всю дорогу он нервничал, даже руки подрагивали. В животе было прохладно и пусто, несмотря на ужин перед выходом. Сердце стучало сильнее обычного, как в приступе тахикардии. Выйдя из метро, он шёл по тёмной улице к бассейну, когда ему пришла СМС от Андрея. Пустой экран заставил разулыбаться от уха до уха. Неволин думает о нём сейчас? Значит, встреча будет как раз кстати. Дима прошёл на огороженную парковку, привалился к фонарному столбу. К вечеру подморозило, несмотря на тёплый денёк, и он зябко поёжился в своей куртке. Минут через десять показалась худощавая фигура в чёрном. Андрей шёл, легко пружиня на своих длинных ногах, кутаясь в короткое пальто с высоким воротником в стиле «Гаврош». Диму потянуло к нему навстречу, как силком. Сейчас всё казалось сказочным, острым, волнительным, настоящим. Всё, что не касалось Андрея в тот момент, было неважным и несущественным. В тишине пустой парковки хлопнула дверца машины. Кротов автоматически повернул голову на звук. Дима сразу узнал его – Андрей называл его тогда Сашей. Мужчина был намного ближе к Неволину, ему хватило всего нескольких шагов, чтобы выйти тому наперерез и, подойдя вплотную, взять за руку. Дима задохнулся от возмущения, когда Андрей послушно, будто ожидая, пошёл следом. Кротов ускорил шаг, но парочка уже села в машину, и та сорвалась с места. Фары высветили стоящего посреди парковки Диму. Он растерянно таращил глаза, даже не пытаясь отойти со света, словно оленёнок на просёлочной дороге. Ослеплённый фарами, услышал визг тормозов и звук открывающейся дверцы машины. Разрезая поток света, появилась высокая фигура Андрея.
– Дима? Ты зачем здесь? Ты в порядке? – спокойно, словно понимая, зачем Дима сюда пришёл. Хотя почему «словно», всё было до тошноты очевидно.
Кротов щурился от света, пытаясь разглядеть, понять. Почему он опять с этим мужчиной? Он же только что послал СМС!
– Ну, чего ты молчишь? – Неволин подошёл совсем близко, заслонив собой яркий свет фар, и Дима уставился на него в упор. Неволин смотрел на него с меланхоличной отрешённостью, от которой хотелось заорать в голос. Дима, не успев толком подумать, схватил Андрея за плечи, притянул к себе, уткнулся носом ему в шею и жалобно зашептал:
– Поехали ко мне, Андрей. Поехали... Пожалуйста...
Тот, кого Андрей называл Сашей, как ни странно, оставался в машине. Они стояли в свете фар, как актёры на сцене под софитами, и это делало ситуацию ещё драматичнее. Неволин не вырывался и даже не шевелился, он ждал, когда его отпустят. Тишина в ответ на просьбы, заставила Димино бедное сердце болезненно сжаться. Холод пробрался под куртку и даже, казалось, под кожу. Кротов ясно понял, что Андрей сейчас оставит его здесь, одного на этой парковке. Он опустил руки и выпрямился, провожая взглядом удаляющуюся фигуру. Не сказав ни слова, Неволин сел в машину, и водитель, предусмотрительно дав задний ход, вылетел за ворота, визжа колёсами.
Дима стоял на тёмной парковке, пока холод не заставил его очнуться. Тело скомандовало: «домой», и он пошагал к метро. Мыслей не было, и чувств, казалось, тоже. Его будто поставили на «паузу». Войдя в квартиру, Кротов закрыл дверь, и прислонившись к ней спиной, съехал на пол. В коридор выглянул чистый опушившийся кот и сел на безопасном расстоянии, щурясь на свет лампы. Потерев лицо ладонями, Дима вдруг понял, на что похоже сейчас его состояние. Он протрезвел. Увидел ситуацию без романтической дымки, без того эротического угара, в котором пребывал ещё час назад. Он осознавал события последних недель с болезненной ясностью. Что он вытворял? Куда полез? Этот человек, его тренер, ведь Дима совсем его не знает, по сути. Приписывал ему какие-то качества и мотивы, анализировал вкусы, кидался ему в ноги. Боже! Даже придумал целую версию про его несчастное детство! Всё-таки человеческий разум – обоюдоострый меч. Затмение какое-то.
Кротов резко встал, напугав кота. Прошёл на кухню, включил чайник. Он уговаривал себя, что должно вот-вот попустить. Ещё немного, и эта дверь закроется, морок отпустит, всё позабудется, голова остынет. Затрутся эмоции эти неуместные, необъяснимые, нелогичные. Может, если бы Андрей сейчас был здесь, продолжая играться с ним, как с безмозглым щенком, он бы всерьёз продолжал думать, что это страсть, влюблённость. Но всё к лучшему. Сейчас Неволин казался инопланетянином. Чужим, странным и совершенно непонятным. Всё его поведение говорило о том, что ему нельзя верить, нельзя доверять. Чего Андрей хотел от него, какие цели преследовал, почему бросил посреди парковки, уехав с тем, кого послал пару недель назад? Всё закончилось, так толком и не начавшись. Все Димины ожидания, фантазии сейчас казались незрелыми и глупыми.
Он почистил кошачий лоточек под пристальным надзором полосатого и пошёл мыться. Стоя под горячими струями, он не думал о том, где и с кем сейчас Андрей, уже всё равно. Вдруг стало беспричинно скучно. Недавняя радость и возбуждение утекали в водосток вместе с мыльной водой. Надо поспать. Завалившись на кровать, Дима поманил кота, но тот шмыгнул под стул и затаился. Махнув на полосатого рукой, Кротов накрылся одеялом и провалился в тяжёлый сон.
Солнце грело всё сильнее, очистив от снега почти всю землю, оставив кое-где на газонах. Дни сменяли друг друга, словно братья-близнецы. Настроение у Димы было ровным, как море в штиль. Он пресекал все мысли об Андрее, говоря себе, что поигрались и будет. Тренировки были даже в выходные, в институте шли предзачётные недели, а работодатель скинул следующую партию данных для залива в базу. Вечерами Кротов сидел дома, смотрел сериалы про маньяков и ходячих мертвецов, наглаживая Бантика, который уже смело устраивался у него на коленях и включал мурыльник. Вообще, сначала Дима хотел назвать его Бандитом, потому что усатый ухитрился грохнуть два горшка с фиалками и растащить всю землю по полу и даже по мебели. На устранение катастрофы ушёл вечер и полночи, и он, вяло ругаясь на спрятавшегося в обуви кота, то и дело обзывал его бандитом, пока не обратил внимание, что тот поворачивает уши на это наименование. В ту же ночь полосатый запрыгнул к Диме на кровать, свернулся рогаликом у него на груди и затарахтел. От такого доверия Кротов расчувствовался и сгладил обидную кличку до Бантика.
В этом году Димин день рождения – двадцатилетний юбилей – приходился на воскресенье. Мама за неделю закупала продукты и каждый день обсуждала с сыном по телефону список гостей и меню. Как ни странно, Дима хотел провести свой праздник в семейном кругу, а не с пьяными приятелями в клубе, тем более, в понедельник у всех дела. То есть, клуб он ребятам пообещал в следующие выходные, а сам день рождения решил провести с роднёй. В субботу, подходя к бассейну, он думал о том, что Андрей очень удачно его перевёл к Сотникову. Спокойные тренировки – как раз то, что сейчас нужно. Он превзошёл свою скорость прошлого года, получая истинный кайф от занятий, хотя до зимы подумывал бросить плавание и заняться чем-нибудь другим. Сейчас подобные мысли его не посещали, занятия были в радость.
Демидов растрепал всем ребятам про Димин юбилей, и спортсмены с энтузиазмом выдвинули идею выпить пивка в честь именинника в ближайшем сквере. Спешить Кротову было принципиально некуда, погода стояла ясная, и идея провести вечер в приятной компании грела сердце. Скинувшись всем миром и притащив две связки пива и чипсов в сквер прямо за воротами бассейна, ребята обсуждали предстоящие соревнования, потом машины, потом отпуск, а потом пошёл просто полупьяный ржач. На улице стемнело, но пиво ещё не закончилось, и никому не хотелось идти домой. Дима всегда плохо пил. Вернее, как: он быстро пьянел. А когда пьянел, становился не в меру добрым и весёлым.
Кротов ржал, валял дурака, лез обниматься к пловцам и вообще был сегодня гвоздём программы и душой компании. Всё то напряжение, что скопилось за прошедшие недели, помаленьку отпустило, и он был готов обнять весь мир. Дима как раз закончил какой-то упоротый анекдот, когда, после взрыва хохота, сзади послышался до боли знакомый насмешливый голос:
– Вас слышно за версту, господа спортсмены. Что за повод?
Кротов резко обернулся, уставившись в прозрачные глаза. Неволин оглядывал компанию с полуулыбкой, не выказывая никакого неодобрения. Демидов подорвался с лавочки и, пошатываясь, кинулся к нему, держа в руках банку пива.
– Андрей Игоревич, идите к нам! Мы тут юбилей празднуем, у Кротова день рождения, – выпалил он, протягивая банку.
Тот отрицательно помотал головой на банку и перевёл взгляд на Диму. Юбиляр стоял и улыбался как дурачок. Сейчас, под парами алкоголя, Неволин казался таким родным, своим.
– Спасибо, я за рулём, – улыбнулся тот, продолжая смотреть на Диму и вдруг, сделав несколько шагов, подошёл вплотную и крепко обнял. – Поздравляю, Дима.
Ребята на скамейке тут же чокнулись банками, воспользовавшись поводом. Кротов положил голову Андрею на плечо, бормоча «спасибо», чувствуя, как глаза сами собой закрываются от чужого тепла. Легкий запах знакомой туалетной воды сразу напомнил тот вечер, когда Андрей тащил неловкого подопечного в травмпункт. Со скамейки послышались смешки и вопросы, у кого заныкана последняя пачка чипсов, а кто-то доложил, что хочет семечек. Андрей взял Диму за плечи и, отодвинув от себя, заглянул ему в лицо. Кротов продолжал глупо улыбаться, на щеках алел румянец.
– О-о, да кому-то уже хватит, я смотрю, – иронично сказал Андрей, наклонив голову набок.
Мужики со скамейки заржали и заулюлюкали, подтрунивая над пьяненьким Димой. Неволин приобнял парня за плечи и преувеличенно строго сказал пьяной братии:
– Не смейтесь над будущим медалистом, шпана. Я отвезу бойца, а вы закругляйтесь и по домам, – и под шуточки и выкрикиваемые прощания повёл Кротова к машине.
Дима не сопротивлялся и ничего не спрашивал. Он вдыхал тёплый апрельский воздух и ни о чём не думал. Темнота и тишина вокруг навевала безмятежность, от алкоголя всё казалось в лёгкой дымке. Пока Андрей усаживал разморённого именинника в машину, тот зачарованно лыбился как блаженный. Неволин даже хмыкнул и потрепал его по голове – такой у Кротова сейчас был смешной вид. Всю дорогу до Диминого дома они переглядывались и улыбались, будто над какой-то известной только им шуткой. Когда они подъехали к подъезду, Кротов не двинулся с места. Он сидел и смотрел на Андрея, пока тот, кивнув, не заглушил двигатель и не начал вылезать из машины. До двери подъезда они дошли в молчании, продолжая заговорщицки улыбаться друг другу. То, что ещё недавно Дима поставил крест на всей этой истории, забылось в один момент, и это был уже второй раз, когда Андрей проделывает с ним подобный трюк, просто ласково улыбнувшись несчастному. Какая власть! Подойдя к квартире, Кротов резко прижал его спиной к двери и жадно поцеловал. Стало невыносимо жарко, в груди будто взорвалась петарда. Самое желанное тело сейчас покорно прижималось к нему, не сопротивляясь. На полутёмной площадке звуки и шорохи отдавались эхом от бетонных стен. Алкоголь всё ещё кружил голову, а тепло и запах Андрея возбудили до судорог в ногах.
– Что, прямо здесь? – тихим, грудным голосом спросил Андрей, выгибаясь и толкаясь бёдрами.
Дима поводил носом по его скуле и шее и, дёрнув на себя, завозился ключом в замочной скважине. Они зашли в квартиру, лапая друг друга. Закрыв дверь, Дима прижал Андрея к себе так сильно, что тот чуть не споткнулся и не завалился на него в прихожей. Они стаскивали одежду, вытягивали ноги из обуви, не отцепляясь друг от друга. Диму потряхивало, будто без этих поцелуев он задохнётся. Он потянул Неволина в комнату, засовывая руки под чужой свитер, оглаживая горячую кожу. В этот раз Андрей позволял ласкать его и сам отзывался не меньше Димы. Может, решил сделать имениннику подарок, а может, чувствовал себя виноватым, что бросил тогда на парковке. До кровати дошли уже частично раздетыми. Дима захватил инициативу и, стянув с Андрея штаны вместе с трусами, толкнул на кровать, откинув покрывало. В голове созрел план, который должен был устроить обоих. Кротов одним рывком выдернул из своих джинсов ремень и наклонился над Андреем. Тот приподнялся, опираясь на локти, тяжело дыша.
– Перевернись, – скомандовал Дима еле слышно.
Неволин ожидаемо послушно лёг на живот. Дима уселся сверху и затянул его руки в узел ремня, стягивая их за спиной. Андрей тихо засмеялся.
– Можешь делать всё, что хочешь, Дим. Я не буду сопротивляться, – промурлыкал он соблазнительно, но от смысла сказанного Кротова чуть не вывернуло. Стараясь не отвлекаться, он наклонился, целуя чужие плечи, шею, лопатки.
– Я хочу только одного, – он прогладил кончиками пальцев по всей спине и почувствовал под подушечками мурашки. – Чтобы тебе было хорошо. – И перекатил Андрея на спину.
Как можно помучить мазохиста? Быть к нему нежным. Связанные руки были сдвинуты в сторону, сам Неволин лежал слегка на боку. Кисти упирались в поясницу и ягодицы, не давая лечь ровно. Дима немного ослабил узел, и Андрей согнул руки в локтях.
– Так удобно? – спросил Кротов, покусывая его за ухо.
– Я потерплю.
Андрей явно пытался разыграть уже знакомую карту, но Дима собирался сделать всё по-своему. Опускаясь губами всё ниже и ниже, он поглаживал чужой наливающийся член ладонью. Неволин громко выдыхал через рот, и это было эротичнее любых криков и стонов. Возбуждаясь от этих его вздохов, тела и стояка, Кротов наклонился и облизал чужой член языком. Андрей запрокинул голову и тихо замычал. Дима замер на долю секунды, пытаясь осознать свои ощущения члена на своих губах. Никакого омерзения или брезгливости. Он закрыл глаза, вдохнул поглубже, вобрал член в рот. Пытался прочувствовать каждое своё движение, и делать всё так, как бы было приятно ему самому. Сжимал губы на головке, тёр языком по всему стволу, щекотал уздечку. Поглаживал и перебирал в ладони яйца, массируя под мошонкой, как любил делать себе. Андрей сжимал бёдра, подавался вперед к его рту, дёргался, извивался. Он то поднимал голову, пытаясь рассмотреть Кротова в темноте, то откидывался обратно на подушку. Дима слышал только его дыхание и чувствовал только его ощущения, будто они сейчас стали одним целым. Он засасывал член Андрея с такой жадностью, таким нетерпением, что не заметил, как его собственный член напрягся и истёк спермой прямо в трусы. Дима вытащил член изо рта, чтобы случайно не укусить его в последней сладкой судороге. Он стонал и сжимал ладонью влажный от слюны член, машинально продолжая гонять ладонью вверх-вниз. Андрей поднял голову и, поняв, что только что произошло, распахнул глаза и кончил, залив Димины пальцы. Отдышавшись, Кротов потянул за ремень, расстёгивая пряжку. Неволин перевалился на живот, расправляя руки и потягиваясь. Дима целовал его спину, покусывая горячую, потную кожу.
– Я сейчас, – шепнул, соскакивая с кровати и направляясь в ванную.
Избавившись от липких джинсов с трусами, он запихнул одежду в стиралку и залез в душ. Дверь предусмотрительно оставил открытой и угадал. Андрей заявился за шторку буквально через пару минут и начал шутливо отодвигать его из-под душа. От стеснения они хихикали и пихались, как школьники. Диму разрывал восторг и, одновременно, страх со стыдом вперемешку. Но он не мог не любоваться на такого Андрея – расслабленного, разнеженного, открытого. Черты лица стали мягче и казалось, что тот светится изнутри. Нежный рот улыбался, вокруг глаз собрались еле заметные морщинки. Мокрые светлые волосы были откинуты назад, и по высокому лбу стекали струйки прозрачной воды. Дима намыливал своего красавца и крутил его как куклу, щипля за плоский живот и бока.
– Хочешь есть? – шептал Дима на ухо Андрею так страстно, будто предлагал какой-то извращённый секс.
– А чем ты меня будешь кормить? Я люблю белковую пищу, – ответил тот, поигрывая бровями, порочно облизываясь.
Дима ухмыльнулся, покачал головой. Никак не мог привыкнуть к тому, что его строгий тренер мог выдавать всякие пошлости, да ещё и с таким эротичным лицом. Член тут же оживился, желая поучаствовать в выборе меню для гостя. Дима машинально начал отвлекаться, почему-то стесняясь стояка. Поспешно вылез из-под воды и начал вытираться.
– Сейчас полотенце принесу, стой здесь, – строго наказал он и пошёл в комнату.
Пока Кротов рылся в старомодном массивном шкафу, он услышал, как Андрей выключил душ и дёрнул шторку.
– Ой! А у тебя котёнок! – сообщили из ванной. – Это твой?
Дима подошёл и протянул Андрею полотенце. Бантик отбежал в прихожую и дёргал носом, принюхиваясь к гостю издалека.
– Да, теперь мой. Был подъездный.
Кротов пошагал на кухню в замотанном вокруг бёдер полотенце, и Андрей потянулся следом.
– Сам забежал, что ли?
– Да прям «сам». Такое побоище мне устроил под лестницей.
– А чего ты с ним дрался-то?
– Так я его домой забрать хотел, а он отбивался, как Рембо. Будешь пельмени со сметаной?
Андрей вальяжно расселся на угловом диванчике, раскинув руки на спинку и помотал головой.
– Нет. Давай чай для компенсации жидкости, и обратно в кровать. – Последнее он сказал уже знакомым похотливым голосом.
Кротов довольно раскраснелся и начал суетиться рядом с чайником. Заварил две чашки, выставил на стол молоко, печенье и сахар. Уселся под бок к Андрею, хотя на кухне было ещё две табуретки. Он взял небольшой кусок печенья и поднёс руку к чужим губам, открывая свой рот, будто показывая, что требуется от Неволина. Сверкая своими прозрачными глазами, тот послушно открыл рот, вытянул язык и подцепил кусочек, облизав Димины пальцы. Кротов так и сидел с открытым ртом, наблюдая за двигающимися челюстями.
– Жалко, у тебя варенья нет, – улыбнулся Андрей, прожевав.
Кротов заулыбался и, сделав пару глотков из чашки, вскочил и потянул его в комнату. Неволин взял чашку с собой и пошагал следом.
– Осторожно, горячо, – томно сказал он, заходя в комнату и ставя чашку на низкий столик, подложив журнал под горячее дно.
Дима сдёрнул с Андрея полотенце и толкнул на кровать. Сейчас в комнате горел торшер, и можно было рассмотреть его во всех деталях. Ну, Неволин точно натуральный блондин. Член средних размеров, ровный, с аккуратной головкой. Он сел на край кровати, стягивая с Кротова полотенце, глядя на него снизу вверх блядскими глазами. Прогладил ладонями Димины бёдра и, сжав задницу, подтолкнул немного к себе. Не отрывая глаз от его лица, Андрей вытянул язык и провёл им по уже торчащему члену. Собрав слюну на губах, несколько раз провёл ими по стволу.
– С днём рождения, Дима, – промурлыкал низким голосом и, продолжая смотреть в глаза, насадился ртом на его член.
Дима задержал дыхание, боясь пошевелиться. От такой картины и напряжённых губ на своём члене он боялся кончить в тот же миг. Андрей засосал член, вжав щёки и практически выдернул его из своего рта с неприличным чпокающим звуком.
– Ой, тише, погоди, а то я сейчас кончу, – зашептал Кротов, закрывая глаза, лишь бы не видеть это бесстыжее лицо, которое заводило круче всех минетов.
Ноги задрожали, бёдра само собой повело вперед. Неволин взял его за руку и положил его ладонь себе на затылок, заставляя сжать свои волосы в кулак. Андрей начал немилосердно иметь его ртом, не слушая предупредительные окрики, не давая отодвинуться от себя. Когда он набрал темп, Кротов понял, что уже не сможет оттянуть оргазм. Это не было долгой и мучительной лаской, это была жёсткая оральная ёбля. Дёрнув светлые влажные волосы, он кончил Андрею в рот, дёргаясь всем телом. Тот продолжал двигать головой, пока Дима не начал опадать, и разомкнул губы, позволяя белёсой сперме немного вытечь на губы и подбородок. Кротов дышал, открыв рот. Как зачарованный, он смотрел, как Андрей немного запрокинул голову, и его кадык несколько раз дернулся, пока он с нарочито громким звуком глотал его сперму.
– Вот ты чёрт, – выдавил из себя Дима и завалил его на кровать.
Заражаясь распущенностью, Кротов впился в измазанные в своей собственной сперме губы, вылизывая её и глотая. Андрей гладил его по спине и по затылку, целуя в шею и покусывая мочку уха. Дима был на седьмом небе, крепко прижимая к себе Неволина, будто тот собирался куда-то убежать. Он действительно опасался, что Андрей не останется на ночь, но стеснялся спросить. Наивно полагая, что при выключенном свете тот не сможет добраться до входной двери, он дернул выключатель торшера, и свет погас. Андрей молчал, продолжая водить рукой по Диминой спине. Укладывая голову ему на грудь, Кротов тёрся щекой о тёплую кожу. Внезапно вспомнилось, как ещё недавно он лежал один в этой самой кровати, после того как Андрей отвернулся от него в тот вечер на парковке. Приподнявшись на локтях, Дима попытался разглядеть в темноте выражение лица Неволина.
– Не мучай меня больше, Андрей. И не бросай, – серьёзно сказал он.
Рука Андрея, гладящая спину, остановилась. Он поудобнее уложил голову на подушке и прошептал:
– А то что?
Кротов почувствовал знакомую ярость, такую же, как тогда, когда выскочил из тренерской в одних джинсах на голое тело после их отвратительного секса.
– А то я утоплю тебя в твоём же бассейне. – И схватил его за подбородок, сильно сжав пальцы. – Ты понял меня?
Андрей не пытался вырваться, он смирно лежал, терпя боль от крепких Диминых пальцев на своей нижней челюсти. Тот спохватился и резко отпустил, уже раскаиваясь в своей вспыльчивости. Замер, испугался, что Андрей сейчас встанет и уйдёт. Неволин несколько секунд не двигался, и затем его рука продолжила гладить Димину спину. Знак, что конфликт исчерпан. Кротов неуверенно лёг обратно, уложив голову на его грудь и закрыл глаза. Пригревшись, они оба начали проваливаться в сон, когда Андрей вдруг дёрнулся всем телом, вырывая Диму из дрёмы.
– Что это? – прошептал он, поднимая голову и глядя куда-то в направлении ног. – Что-то упало на кровать!
Кротов увидел тёмную фигурку Бантика, аккуратно продвигающегося на своё привычное место сна – рядом с хозяином. Он хмыкнул, прижимаясь к Андрею покрепче.
– Да это Бантик запрыгнул, спать пришёл. Что ты всполошился-то? Спи. – И он снова начал устраиваться на тёплой груди.
– Да сколько их у тебя? А этот… Рембо где? – продолжал допытываться Неволин.
– Это и есть Рембо, по паспорту Бантик. Видишь, все уже спят. И Бантик спит, и Димочка спит, и Андрюшеньке пора спать, – продолжал сонно посмеиваться Кротов, гладя встревоженного Андрея по животу.
Тот положил ладонь на Димину руку и, уткнувшись носом в его макушку, сонно засопел. Перед тем, как провалиться в сладкий сон, Дима подумал, что это его самый лучший день рождения в жизни.
Андрей разбудил Диму ни свет ни заря, потому, что «Фантику плохо!». Оторвав голову от подушки, Кротов обнаружил гостя, пристально и с тревогой рассматривающего кота. Бантик сидел на ковре перед кроватью и подавал гудки каждые 30 секунд, требуя завтрак. Дима чмокнул сосредоточенного Неволина в плечо, со стоном поднялся и поплёлся на кухню.
Утро началось спокойно. Мужчины позавтракали, Дима почти перестал смущаться, когда Андрей пошлил и оглаживал его похабными взглядами. Он даже осмелился позвать Неволина с собой к родителям на празднование, но тот отрицательно помотал головой, не объясняя причину. Когда Кротов сообщил, что не будет задерживаться допоздна и приедет домой часам к девяти, Андрей увлекся рассматриванием Бантика. Пока хозяин мыл посуду, гость, неожиданно быстро одевшийся, возник на пороге кухни. Дима опустил тряпку в раковину и начал нервно покусывать губы. По всем признакам, Андрей хотел слинять и умышленно не поддерживал разговоры насчёт продолжения.
– Дим, я поехал, – лениво проговорил он. – Ты смотри, много не пей сегодня.
Лукаво подмигнул напряжённому Кротову и ушёл в прихожую, завязывать шнурки на ботинках. Дима вышел в коридор, исподлобья глядя на ускользающего. Обиженно сопел и яростно вытирал руки о кухонное полотенце.
– Кстати, – Андрей выпрямился и отбросил волосы со лба рукой, глядя в зеркало, – всё хотел тебя спросить. Ты чего таился столько лет, а тут вдруг за неделю меня в оборот взял? Ты с какого возраста включился в голубую жизнь-то?
Вопрос прозвучал очень буднично, словно он уточнял, сколько сахара положить Диме в кофе. Кротов водил взглядом по стенам, подбирая слова.
– Да я, вроде как, и не включался. Я, вообще-то, с девушками только. Был.
Андрей приподнял брови. Похоже, что искренне изумился.
– Не понял. А чего же ты на меня кидаться начал ни с того ни с сего?
Дима смутился, было неудобно говорить Андрею, что подсматривал за ним, но он же не специально.
– Да я просто случайно тебя… с тем Сашей увидел на парковке. Ещё в марте. И ты с ним... В общем, я понял, что ты из этих... И... – Кротов пожал плечами, махнул полотенцем и зачем-то вытянул губы трубочкой – целая пантомима. Он никак не мог закончить предложение и надеялся, что Андрей его и так поймёт.
Лицо Неволина будто заледенело. Глаза, казалось, покрылись инеем, губы насмешливо искривились. Дима замер испуганно, соображая, чем он мог так его разозлить.
– Значит, – вкрадчиво начал тот, и от его тихого голоса Диму передёрнуло, – ты решил попробовать трахнуть мужика, для разнообразия, так сказать?
Кротов растерялся. Андрей всё понял не так! Он хотел всё объяснить, но Неволин хищно оскалился.
– Что ж, хвалю за любопытство. Сам люблю, когда на мне практикуются молодые натуралы, – и он блядски подмигнул Диме, становясь прежним – надменным, равнодушным, циничным.
Только эта соблазнительность порока больше не нравилась Кротову, он хотел обратно «своего» Андрея. Открытого, лукавого, нежного. Такого, каким видел его вчера вечером и каким обнимал всю ночь, целуя в шею. Дима возмутился такой перемене и подошёл к Андрею, пытаясь взять за руку и вставить ему мозги на место, но тот уже открыл входную дверь.
– Ну, я пойду, – бросил он, делая шаг за порог. – Ты же понимаешь – натуралов много, а я один. Столько дел, столько дел...
На последнем слове Дима резко схватил Андрея за пальто и дёрнул на себя. Неволин покачнулся и всё-таки завалился назад, в сильные руки рассвирепевшего Кротова, успевая, однако, толкнуть дверь ногой, чтобы та закрылась.
– Каких, нахер, натуралов много, а? – прошипел Дима ему в ухо, волоча в комнату.
Андрей не вырывался и не отвечал. Он будто выключился, послушно переставляя ноги назад, пока Дима не завалил его на ковёр в комнате, оседлав сверху. Кротов схватил его за лицо, нависая.
– Ты когда угомонишься наконец? – выкрикнул агрессивно, прожигая взглядом. – Сколько ещё ты будешь вести себя, как последняя блядь? Что ты нервы мне мотаешь? Я же тебя как человека просил!
Дима уткнулся носом Андрею за воротник и глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Покорность и молчание пугали больше, чем если бы Неволин начал отбиваться и кричать.
– Андрей, заканчивай свои игры, слышишь? Ну что мне сделать, чтобы ты понял, как я к тебе отношусь?
– А ты ударь меня.
В комнате воцарилась полная тишина. Кротов выпрямился и смотрел на Андрея так, будто видел его впервые. От того, с каким желанием тот выдохнул свою просьбу, у Димы сжалось сердце. Уродливая сущность поднимала голову, показывала себя во всей красе. Андрей прикрыл глаза, его губы разомкнулись, он часто дышал, и Дима отчётливо почувствовал возбуждённый член под тканью штанов, упирающийся ему между ногами. Кротов замотал головой, и начал оглаживать Андрея по щекам, прижимая его ладони к своему лицу.
– Прекрати, понял? Никто не будет тебя бить. Хватит!..
Дима был на грани истерики. Он чувствовал, что Неволин закрывается, ускользает. Внезапное насилие с его стороны разбудило в Андрее мазохиста, который смотрел на него как на потенциального мучителя.
– Давай, Дима, – прошептал Андрей, пропуская все его слова мимо ушей. – Ты же хотел отжарить мужика? Можно всё, я хорошо умею терпеть.
Заводясь от собственных слов, он начал подбрасывать бёдра вверх, пытаясь потереться стояком о Димин пах. Кротов быстро слез с Андрея и лёг рядом на ковёр, крепко обнимая. За секунды просчитав возможные ходы, он решился.
– Ты такой плохой, Андрей, – шепнул ему на ухо, кусая за мочку. – Ты меня очень разозлил.
Он сел на пол и начал вытряхивать разомлевшего Неволина сначала из пальто, а затем из штанов. Стянул их до середины бёдер и снова лёг рядом, поворачивая того на бок, спиной к себе. Всё это время Андрей молчал, позволяя крутить себя, как тому заблагорассудится. Кротов запустил руку ему в трусы и сжал горячий, твёрдый член.
– Тебе меня мало? – угрожающим шёпотом спросил стонущего Неволина, быстро и резко дроча его член. – Я тебя отучу блядовать.
Тот изгибался и закидывал руку за спину, прижимая Диму к себе, вздрагивая от каждого его слова. Кротов грубо кусал и засасывал его кожу на плечах и спине, продолжая осыпать угрозами.
– Я свяжу тебя и буду драть, пока ты не охрипнешь от своего крика. Слышишь меня?
Расчёт был верным – от этой довольно неумелой имитации расправы, Андрей был уже готов кончить, мышцы живота и бёдер напряглись, дыхание стало прерывистым. Зажмурив глаза, он простонал:
– Засади мне... Давай!
Дима схватил второй рукой Андрея за волосы на затылке и резко дёрнул на себя.
– Закрой свой грязный рот, – прорычал и почувствовал его судороги. Андрей кончал, заливая Димину руку и свои бёдра спермой.
Кротов тут же расслабился и взялся нежно целовать того куда попадёт. Сонно хлопая глазами, Неволин вяло отвечал на поцелуи, забавно вытягивая губы. Дима пользовался его разомлевшим состоянием, тиская и облизывая, а уж нацеловались они на неделю вперёд. Через какое-то время, Андрей начал уворачиваться и морщиться.
– Ты мне весь подбородок ободрал уже, ёж колючий, – и он отодвинул Димино лицо от себя, поглаживая пальцами короткую и колкую щетину под нижней губой. – И трусы чистые гони, я теперь весь в сперме из-за тебя.
Кротов потёрся носом об его щёку и легко вскочил на ноги, улыбаясь, будто ни на кого и не налетал практически с кулаками.
– Снимай штаны, я сейчас мокрое полотенце притащу. А трусы у меня есть специально для тебя, – и обернулся на пороге комнаты, романтично поиграл бровями, – в горошек.
– О, – Неволин, лёжа на ковре, стягивал ботинки и штаны. – буду хранить такую красоту до старости и попрошу в них похоронить.
Ввиду отсутствия у Димы трусов в горошек, вскоре возле шкафа начался процесс подбора подходящего белья, который снова незаметно перешёл в горизонтальную плоскость. Кротов завалил Андрея на кровать и разошелся не на шутку, жарко дыша ему в шею, когда тот с издёвкой произнес:
– Я всё-таки предприму вторую попытку уйти, если ты не возражаешь.
Дима обхватил его руками и ногами, как ребёнок большую игрушку и замотал головой.
– Конечно, возражаю!
Андрей поджал губы и укоризненно посмотрел на него своими молочно-голубыми глазами. Кротов грустно вздохнул и начал торговаться.
– Ладно. Но обещай, что придёшь сегодня вечером! И останешься на ночь.
– Сегодня точно не могу, я уже договорился. Завтра! – быстро сказал Андрей, опережая возмущённые возгласы. – Завтра приду, но поздно. Часам к двенадцати.
Дима нахмурился. Очень хотелось вытрясти из Андрея, с кем это он «договорился» на сегодняшний вечер, но опасался, что тот разозлится и даже завтра не придёт. Он рассеянно разглядывал Неволина, пока тот одевался, а в прихожей дурашливо подавал ему пальто и заботливо завязывал шарф. Даже Бантик вышел на проводы, поглядывая на свою миску в коридоре, будто опасаясь, что гость прихватит её с собой. Когда за Андреем закрылась дверь, Дима зашёл в комнату и рухнул на кровать, хранившую их запах. По идее, надо было осмыслить, что произошло ночью, но в голове была полная пустота. «Животная» часть Димы, которая до этого не сильно его беспокоила, на этот раз быстро перехватила инициативу и наслаждалась этим безобразием, полностью заглушая голос разума. Кротов даже не успел испугаться тому, на что он решился с Андреем, как естественно и без колебаний он начал развивать эту связь. Тот идиотский первый секс в тренерской был не в счёт – это вообще было чёрт-те что.
Мамин звонок с ценными указаниями взбодрил задремавшего было Диму, и он начал собираться на праздник. Постояв под душем, решил не бриться, а остаться «ежом колючим», гордо неся свою щетину в люди, как «их с Андреем» фишку. Обсмотрел себя в зеркале и немного расстроился, что не осталось ни одного засоса или царапины – Неволин был очень аккуратным. Мстительно подумал, что уж он-то погрыз того основательно, только слепой не увидит следов его страсти. Вообще, состояние было радостно-романтичным, а тот факт, что Андрея он увидит только завтра, придавал настроению некий флёр светлой тоски. Сделав несколько фотографий Бантика на телефон, пытаясь зафиксировать его в лучшем товарном виде, Дима поехал к родне.
Глава III
У родителей было тепло и уютно. Как всегда. Приехавшие родственники суетились по квартире. Женщины стучали ножами и ложками на кухне, мужчины сдвигали стол и таскали стулья. Отец расстелил парадную скатерть, вытащил из серванта хрустальные бокалы. Кошка Бася забралась на шкаф, и без одобрения наблюдала за шумными гуманоидами сверху. Когда все уселись, началась обычная перекличка «у всех ли есть…», и далее варианты: ложки, тарелки, фужеры, салфетки, хлеб. Мама периодически вскакивала с криком: «Курица же!», или: «А перец-то!», и убегала на кухню. Дима сидел рядом с бабушкой, поглаживая её хрупкие плечики и сморщенные ручки, а та улыбалась, прикрывая ладошкой отсутствие парочки зубов. Мать с отцом подарили Диме дорогие настенные часы с гравировкой. Именинник впал в восторг, пообещал повесить в комнате и никогда не снимать. Дядька с тёткой подогнали стильный кожаный портфель на широкой лямке, который Кротов тут же перекинул через плечо, и проходил с ним полвечера. Он объявил об усыновлении Бантика, продемонстрировав фотографии всей семье, и поклялся бабушке, что не даст коту драть её любимый настенный ковёр. Как обычно бывает в близком кругу, разговор за столом шёл оживлённо и бестолково. Дима привалился к бабушке, уложив ей голову на плечо и слушал последние новости, смеялся и возмущался вместе со всеми, но регулярно «подвисал», когда мысли уводили его к Андрею. Бабуля скосила на Диму хитрый взгляд.
– Ты чего это такой странный сегодня? Витаешь где-то. Уж не влюбился часом?
Близ сидящие тут же среагировали на «влюбился», как собаки на свист, стали засыпать вопросами, от которых Кротов отбивался как мог.
– Ой, гляньте-ка! Покраснел аж! – громко прокомментировала захмелевшая тётка. – А ну колись, что за зазноба у тебя, а? Мы в плохие руки тебя не отдадим, правда, Свет? – и толкнула мать локтем в бок.
Мама рассмеялась своим фирменным звонком колокольчиком и закивала.
– Правда, правда! Не для того орла растили, – и все подхватили, что абы кому не отдадут, а дядька тут же предложил за это выпить, разливая всем без разбора.
В общем, обычный семейный балаган. Дима пообещал познакомить, если что-нибудь срастётся, и от него наконец отстали. Ускользнув в ванную, он, в романтическом порыве, послал пустую СМС-ку и приготовился ждать ответа, томно вздыхая время от времени.
Домой именинника отправили рано, чтоб на утро не проспал универ. Кротов ехал в метро, в голове немного звенело от шампанского. Он улыбался сам себе, глядя в тёмные стёкла вагона, думая о том, что прав был тот, кто сказал «Сердцу не прикажешь».
Продолжение
Вообще, несмотря на то, что Андрей сейчас стоял с членом в заднице, прижатый мордой к стенке, у Димы нарастало ощущение, что именно его, Диму, сейчас имеют. Если так пойдёт дальше, он далеко не уедет. Пренебрежение и неуважение, которым Неволин щедро его одаривал, не давало расслабиться, чтобы включиться в процесс. Дима злился, смущался, снова злился и чувствовал, как эрекция, того гляди, ослабнет. Тем более, когда его многострадальный член подвергается такому прессу. Отсутствие нормальной смазки тоже давало о себе знать — через пару толчков нежную кожу головки начало немного саднить и щипать. В общем, как ни погляди, приятного мало. Дима удивился про себя, кто вообще может получать удовольствие от такого? Андрей, тем временем, извивался возле стены, азартно насаживаясь. Совершенно непонятная настойчивость. У Кротова даже сочувственно заныла задница, он же понимал, что ощущения, которые испытывает человек, чью жопу таранит здоровенный член почти без смазки, далеки от блаженства. Желая сгладить так неудачно начавшийся секс, он потянулся поцеловать Андрея в губы, разворачивая его голову немного к себе. Но тот резко отвернул голову и сильно дёрнул плечом, больно ударив косточкой прямо по губам. Дима почувствовал во рту привкус крови, и губы сразу онемели, там, где их припечатали к зубам. Да что же это такое? Дима схватил Андрея за волосы, оттянул голову назад и с раздражением засосал кожу на шее своего мучителя, начиная толкаться быстрее и жёстче. Своего члена Дима уже почти не чувствовал, а уж до оргазма ещё было очень далеко. Мужчина выгнулся, застонал, и его правая рука начала быстро дергаться. Очевидно, строптивый красавец дрочил себе в быстром темпе. Понадобилось ещё несколько таранящих входов, прежде чем Андрей, сжав Димин член в себе ещё сильнее, вскрикнул и прижался к стене, отталкивая его от себя рукой. Дима выскользнул из тесноты, первый раз в жизни не желая продолжать, чтобы довести себя до оргазма. Он так и стоял с опадающим стояком, не понимая, что ему делать дальше.
Андрей натянул плавки со штанами и повернулся. На лице была довольная полуулыбка, а на шее наливался здоровенный засос. Дима неуклюже натянул джинсы, пытаясь безболезненно уложить пострадавший орган. Пройдя вразвалочку мимо него, хитро поглядывая в смущённое лицо, Андрей вытянул пару салфеток из коробки на столе и вытер свою сперму со стены и пола. Выбросив салфетки прицельно в ведро, Неволин отпер дверь, распахнул её и кивнул Диме.
– Свободен, Кротов. Руку береги, — и подмигнул, состроив глумливую мину.
Дима дернулся к двери, чувствуя, как гнев окрасил щёки в свекольно-красный цвет. Хлопнув дверью, он шёл по тёмному коридору, воинственно дыша. Одна мысль крутилась у него в голове: то, что только что произошло — это не секс. Это вообще чёрт знает, что такое. Раздражённо одеваясь, громко матерясь на спрятавшиеся носки и незакрывающуюся дверь шкафчика, он вылетел из здания бассейна. Он шёл к метро, не застёгивая куртку, обещая себе, что что-нибудь придумает, чтобы «ещё показать Андрею». Что показать, пока было не очень ясно, но решимости было хоть отбавляй.
Глава II
То, что Дима столкнулся с какой-то формой мазохизма, он понял уже в метро. Когда нервы немного успокоились, он включил свою светлую голову и начал анализировать. Для понимания таких простых истин не надо учиться на психолога – и так ясно, когда человек толкает другого на насилие – налицо небольшие отклонения. Для себя он называл эти отклонения «небольшими», не желая смиряться с тем, что любимый Андрей – чокнутый на всю голову. Поведение Неволина ставило в тупик. Активно содействовал сексу прямо в бассейне, по-деловому допустил до тела, но ближе они от этого не стали. Ради чего тогда решился? Что пытался доказать? Дима впервые влез в такие странные отношения, которые и отношениями-то назвать было трудно.
Как всякий ребёнок со счастливым детством и здоровой психикой, Кротов легко и охотно выстраивал эмоциональные связи с симпатичными ему людьми. Он был окружён друзьями обоих полов. Пережил роман с одноклассницей в старших классах, но после поступления в институт, отношения рассыпались: девушка решила, что всё познаётся в сравнении. Дима тогда сильно переживал и даже зарекался любить женщин впредь, со всей присущей тому возрасту категоричностью. Кто бы знал, что жизнь посмеётся над несчастным таким гомоизвращённым способом.
Порывшись в инэте, Кротов в который раз убедился, что 80 процентов информации в сети – полная и непрофессиональная туфта. Решив, что лучше всего обращаться к специалисту, позвонил бывшей соседке из родительского подъезда. Марине было 27, он вырос у неё на глазах, и она до сих пор считала его мелкой шпаной и называла Митькой. Когда Кротов страдал по своей изменщице, Марина, поправляя очки на массивном носу, объясняла ему основы поведения самок в социуме. Он тогда мало что понял, но стало легче от профессионального разбора блядства бывшей. Маринка работала в поликлинике, подрабатывая в платном центре по решению психологических проблем. Самое ценное в Маринке было её уважение к чужим секретам. Это и стало решающим фактором, когда Кротов набрал её номер и, убедившись, что ни от чего не отрывает, начал сразу с места в карьер.
– Марин, почему люди становятся мазохистами?
Маринка замычала, видимо, силясь представить здорового, жизнерадостного Митю связанного и с отшлёпанной задницей.
– Я знаю, что все так говорят, но я реально не про себя спрашиваю, – заржал Кротов в трубку, представив ситуацию со стороны. Маринка выдохнула:
– Фу-ух, я уже подумала, чего я в тебе недоглядела. Ну, смотря в какой форме выражается мазохизм.
– В интимной, Марин. Вот когда человека просто прёт, когда ему больно делают в сексе – бьют там или ещё чего похуже... – Дима всё-таки смутился и порадовался, что сейчас не находится с соседкой лицом к лицу.
Марина закашлялась.
– Ему?.. Хм. Я, конечно, не осуждаю, просто не ожидала от тебя.
Она сделала паузу, видимо, собираясь с мыслями, и продолжила, словно зачитывала учебник. Когда дело касалось её предмета, Марину было не сбить с мысли даже гомооткровениями.
– Если идти по классике, то человек воссоздаёт ситуацию детства. Чем острее воспоминания, тем сильнее желание вернуться к тревожащей теме. Детские эмоции экстремально сильны и накладывают наибольший отпечаток на психику. Считается, что эмоциональные механизмы детей работают таким образом, что они стараются оправдывать насильника из семьи, так как иначе им придётся признать, что они оказались в ужасной, безвыходной ситуации. Они как бы говорят себе: всё хорошо, так и должно быть. Поэтому они срастаются с мыслью о нормальности происходящего и впоследствии воспроизводят ситуацию, подкрепляя эту теорию.
– То есть, его мучили в детстве? – упавшим голосом спросил Дима, пытаясь распрямиться, чтобы перестало колоть в груди где-то слева.
– Ну, теоретически, да. Но тут возможны варианты, сам понимаешь. Многие жертвы насилия, наоборот, становятся садистами. Между прочим, всех знаменитых маньяков в детстве подвергали насилию в семье.
Ещё того лучше! Кротов потёр ладонью глаза, зябко поёжился.
– Ну, а как ему помочь? – тихо спросил, пытаясь переварить услышанное.
– Как помочь?.. Вернуться в прошлое и придушить того гада, что его обижал. – Она помолчала. – Мить, вообще, как ты понимаешь, такие диагнозы с чужих слов по телефону не ставятся. Возможно, у него просто лёгкая склонность к жёсткому сексу ввиду каких-то индивидуальных особенностей физиологии, а мы ему сейчас приписываем тяжёлую форму неврастении. Он сам-то что по этому поводу говорит?
– Да он ничего мне не говорит! – пожаловался Дима в трубку. – Он такой весь надменный и отстранённый. Если к нему с нежностями лезть – сразу брезгливо отталкивает. Ой, Марин, ты прости, что я на тебя это вываливаю...
– Мить, да брось, ничего ты на меня не вываливаешь. В кой-то веки позвонил вообще. А вот то, что он так себя ведёт... – Марина затихла, и Дима встрепенулся, надеясь на какое-то чудо-решение.
– Что? Что, Марин?
– Знаешь... Я с таким однажды сталкивалась. Конечно, у меня пока ничтожно мало информации, да и нюансов здесь завались, но есть такой вид реакции – нагнетание.
– Так?
– Когда человек, в попытках справиться с ситуацией, усугубляет её, дабы доказать себе и другим, что он выше этого, что эта ситуация не имеет над ним власти и не может его сломать. Обычно у таких людей очень развиты бойцовские качества и гордыня, и они не могут просто спрятаться от бури, то и дело кидаясь в самый её эпицентр.
– Врёшь, не возьмёшь? – Дима сходу поймал эту мысль, "надел" её на Андрея.
– Ну, да, – грустно отозвалась трубка. – Можно и так сказать. Типа: «а мне не больно».
– Подожди, – Дима заходил по комнате, раскладывая схему в голове. – То есть, он не потерпит ни жалости, ни сочувствия, ни ласки?
– Я всегда говорила, надо было тебе к нам в психологию идти, у тебя аналитический ум, Митька. И да, ты прав. Для него это будет равнозначно признанию себя жертвой, а…
– …а это для него хуже смерти. – закончил за неё Кротов, останавливаясь возле окна, глядя на белую луну, затянутую рваным облаком.
– Ох, – выдохнула Маринка и устало забормотала: – Как иногда хочется взять автомат и перестрелять этих мерзавцев, которые детей мучают, ты не представляешь. Я на работе такого насмотрелась, что слёз уже не хватает.
Дима очнулся, понял, что теперь надо поговорить и о Маринкиных проблемах. Он сочувственно поддакивал, говорил, что её работа спасает человеческие души и излечивает раны. В конце беседы они немного приободрились, ещё раз злорадно поржали над соседом Тузиковым с его угнанной машиной, и попрощались, традиционно пообещав друг другу держать связь.
Углубившись в раздумья, Кротов сидел на старом диване, накрытом еще более старым ковром – образец советского дизайна, оставшегося от бабушки в наследство. Он ничего не менял в маленькой однушке, лелеял уют детских воспоминаний. Бабушка переехала к родителям – самой было уже тяжело, и так Дима стал хозяином отдельной квартиры.
Он откинул голову на спинку дивана, уставился на хрустальную люстру. Кротов выстраивал логические цепочки и теории, пытаясь понять, как ему подступиться к Андрею. На такой секс он был не согласен. Конечно, с одного раза разводить психоанализ было преждевременно, но всё поведение Неволина тянуло на целый ряд симптомов, которые теперь складывались в небольшой шизанутый пазл. Даже то, что Андрей так заботливо отнёсся к нему, когда Дима скатился с лестницы, можно было отчасти объяснить этой теорией: в тот момент Кротов был уязвим и травмирован, поэтому Андрею не надо было выставлять свои обычные колючки. Тогда Неволин воспринимал его как больного ребёнка. Пока не увидел торчащую ширинку. Дима закрыл глаза, скривился, вновь переживая тот стыд в кабинете. Да, пожалел дитятку на свою голову... Кротов встал, поплёлся на кухню, на автомате включая чайник, и подвёл итоги: теорий много, но доказать их практически невозможно. Неволин его поимел и вышвырнул, и даже перевел в другую группу, теперь уже, наверное, навсегда. Ну что, уже есть с чем работать! Неуёмная жажда деятельности взбодрила пылкого влюблённого, и налив себе чая с молоком, Дима схватился за мобильник. Это была самая сложная СМС в его жизни. Он смотрел на пустой дисплей с мигающим курсором, перебирая в голове короткие фразы, что передали бы Андрею все его грёбанные чувства. Начиная с «чтоб ты сдох» и заканчивая «я хочу быть всегда с тобой». Что он хотел сказать сейчас своему странному любовнику (боже, любовнику!)? Как можно собрать в кучу всё то, что бередило душу и составить стройное предложение, так, чтобы его поняли? А, собственно, что Андрей должен понять? Кротов замер всего на секунду и решительно нажал «отправить». Андрею ушла пустая СМС, словно молчаливый взгляд: я думаю о тебе, Неволин.
***
«Эх, мало я тебя тогда потрепал, зараза белобрысая!» – злобствовал Кротов, шагая к бассейну через две недели, в непривычный четверг. Андрей так и не ответил на СМС, и по Диминым расчётам должен был уже умереть от икоты, ибо пловец ежесекундно вспоминал своего тренера тихим добрым словом. Раздражённо хлопая всеми дверями и раздеваясь так, будто с одеждой у него личные счёты, Кротов натянул плавки и уселся на скамейку. Он уже устал злиться, устал беситься. За эти две недели даже скинул пару килограммов, совсем не было аппетита. Днём он дрейфовал между апатией и раздражением, а ночью крутился в постели, рассматривая в темноте контуры старой бабушкиной мебельной стенки.
Неволин неожиданно резко исчез из Диминой жизни. Даже если откинуть романтически-порнографический аспект их отношений, Кротов очень привык к тренеру за четыре года. Сейчас вдруг стало понятно, что тот всегда был где-то рядом. Поддерживал, контролировал, присматривал. Никогда не выказывал сомнений в его победе, когда Кротов мандражировал перед выходом на тумбу. Несколько первых соревнований Дима позорно продул и психовал как подросток, коим он, собственно, и являлся, выкрикивая Андрею в лицо, что однажды он возьмёт первое место. Пару раз даже грозился выиграть золото на олимпиаде. На очередной всплеск горе-медалиста, Неволин кивнул и серьёзно сказал:
– Дим, против тебя ничего не устоит. Ты тот ещё упёртый баран, – и улыбнулся Кротову так, что вся горечь от проигрыша тут же исчезла.
Перебирая отрывочные воспоминания об Андрее, он будто нарочно изводил себя. На парах в институте большую часть времени Дима пялился в окно, ожидая окончания очередной лекции. А когда она, наконец, заканчивалась, сидел на подоконнике на втором этаже и смотрел на тот же унылый двор с тающим грязным снегом. Чувства притупились, в сердце немного щемило. Вот, казалось бы, простая мышца – это сердце, а действительно, тянет. И в то же время – безразличие какое-то, будто в полусне ходит. Яркий свет, громкие звуки, навязчивое общение – всё его сейчас тяготило. А глядя на Димину вымученную улыбку, одногруппник спросил его с подозрением: «У тебя что, инсульт?». Самое тяжелое – это осознание безвыходности ситуации. Альянс с мужчиной по умолчанию не может сулить счастья и умиротворения. Эта затея заранее была провальной.
Сейчас Кротов вышел из стадии нервозности и снова впал в уныние. Сидя на лавке, теребил полотенце, отстранённо наблюдая, как руки покрываются мурашками от прохладного воздуха в раздевалке. Вырвав Диму из оцепенения, громко хлопнула дверь. Он вяло повернулся на звук и мгновенно ожил, словно вынырнул на воздух.
Андрей шёл в зал бассейна через раздевалку, стягивая на ходу чёрное короткое пальто. Волосы растрепались, и несколько прядей упало на лицо, на скулах разливался нежный румянец после холодной улицы. Дима вскочил на ноги, уставился, будто пытался наглядеться впрок. Когда тот подошёл ближе, торопливо опустил глаза. Он категорически не успевал собраться с духом, чтобы выдержать колючий холодный взгляд.
– Здравствуйте, Андрей Игоревич.
Дима стоял с опущенной головой, сжимая в руках полотенце, думая, что сейчас его хватит удар. Неволин повернул голову и всё-таки остановился.
– А, Кротов, – в его голосе всегда была эта насмешливая развязность, или это его специальный голос для любовников-неудачников? – Ну, что, идёшь на медаль?
Дима не поднимал головы, понимая, что всё его отчаяние сейчас будет очевидно, если он посмотрит мучителю в глаза.
– Я вас не подведу, Андрей Игоревич, – выдавил из себя, склоняясь ещё ниже, как японский самурай.
Неволин не спешил уходить, и Дима почувствовал, что чем-то его зацепил. Он инстинктивно продолжил придерживаться случайно выбранной тактики. По венам потёк азарт, подстёгиваемый слабой надеждой. От апатии не осталось и следа. Сдерживаясь, чтобы не выступить в своей привычной активной роли, Кротов буравил глазами линолеум и молчал. В ушах зафонило сердцебиение, а воздух между ними будто начал дрожать. Тишина была оглушительной и бесконечно долгой. Вцепившись в полотенце, чтобы унять трясущиеся пальцы, Дима смотрел, как Андрей делает к нему шаг. Всего один шаг. Если он сейчас качнётся вперед, то сможет упереться своим упрямым опущенным лбом в чужое плечо. Запах Неволина, его одежды, волос, туалетной воды обострили и взбудоражили все чувства, но Кротов упрямо таращился в пол, боясь спугнуть своё счастье.
– Ты смотри, не загоняй себя, Ди-има, – бархатным голосом выдохнул Андрей прямо в ухо.
Диму словно паром обдало. Он стоял, будто полуголый раб рядом со своим надменным владельцем. Кротов позволил себе вскинуть глаза всего на секунду. Стукнулся о прозрачную радужку, как воробушек о замёрзшее стекло. Вложив всё своё смятение в короткий взгляд, он снова потупился и смиренно ответил:
– Я всё выдержу, тренер.
Неволин ухмыльнулся и склонил голову набок. Дима мог поклясться, что сейчас тот растянул губы в своей лукавой улыбке. Но эту партию надо было доиграть до конца, и следующий ход за Андреем. Словно желая утвердить свою власть над готовым на всё дурачком, Неволин поднял руку и едва ощутимо потрепал его по волосам. Зардевшийся Кротов покачнулся, потянувшись за рукой, будто его захватила магнитная волна. Бесстыжий голос ударил в висок, словно пуля:
– Я в тебя верю, спортсмен.
Дима зажмурился и прижал полотенце к вскочившему члену. Плечи передёрнуло от мурашек. Он почти смирился с тем, что сейчас прижмёт Андрея к шкафчикам, и гори оно всё огнём, но тот неожиданно шустро развернулся и вышел в зал бассейна. Благодаря всех богов, что отвели от греха, Кротов выдохнул. Пошатываясь, зашёл в душ и включил холодную воду. Мир вокруг стал ярким, резким. Запахи сильными, голоса ребят чистыми. Сердце радостно колотилось, перекачивая будто кипящую кровь.
В этом взвинченном состоянии Дима довёл тренера Сотникова до экстаза, нарезая по своей дорожке так, что от него расходились волны, как от спортивного катера. Казалось, что он может горы свернуть, а тело, накачанное адреналином, не чувствовало усталости. Сейчас он не думал над своим следующим ходом, не строил планы по осаде и захвату, он просто был счастлив от мимолётного, но однозначного внимания своего капризного Андрея. Это правда, когда люди говорят «сердце поёт», оно действительно поёт! Вымотавшись на дистанциях, насмеявшись с парнями до хрипоты и наглотавшись воды, Кротов парил домой с глупой улыбкой на своей юной физиономии. Девушки невольно засматривались на молодого шатена, от чьих синих глаз шёл искристый поток незамутнённого счастья.
Войдя в подъезд, Дима чуть не растянулся, пытаясь перепрыгнуть через что-то маленькое и юркое, метнувшееся ему под ноги. Замерев на одной ноге, он вгляделся в тёмный угол под лестницей, куда унёсся непонятный комок. По мере приближения к углу, Кротов услышал грозное шипение, очевидно, призванное обратить его в бегство. Достав телефон и осветив угол, он обнаружил то, что и ожидал – маленького, тощего котёнка, с грязной, слипшейся шкуркой. Худым задом тот вжался в угол, а прижатые уши и жалкое шипение должны были привести приближающегося человека в панику и ужас. Поглядев на грозного хищника, трясущегося на тощих лапках, Дима покачал головой, снял с себя шарф и быстро скрутил извивающееся тельце, стараясь максимально заправить в шарф колючие царапки, которыми размахивал во все стороны отважный, но очень маленький вояка. Прижав борца за свою жалкую жизнь к груди, Дима донёс его до квартиры. В дверях они ещё немного попрепирались, так как пришлось долго возиться с ключом. Когда, наконец, дверь открылась, котёнок вырвался и с испугу ломанулся прямиком в квартиру. На том и порешили.
Дима всю жизнь жил с кошками в доме. У родителей сейчас жила капризная кошка Бася, а до неё – степенный кот Трифон, так что повадки этих хвостатых он знал хорошо. Не приставая к своему новому соседу, Кротов выключил свет в прихожей и прошёл на кухню, оставив трясущегося котёнка успокаивать нервы, спрятавшись в обуви. Он налил молока в блюдце, нарезал колбасы и вынес всё это в коридор, чтобы кот начал потихоньку вылезать. Дальше он занимался своими делами, поглядывая на кошачью столовую. Минут через десять тощее недоразумение на согнутых лапах, простелилось змейкой к блюдцу и начало жадно лакать, довольно громко чавкая. Всё время своей тревожной трапезы кот поглядывал на Диму, готовый сорваться в своё обувное укрытие в любой момент. Кротов стоял рядом с плитой, помешивая кипящие макароны. Судя по всему, котёнок имел беспородный окрас типа «барсик», – коричневый с бурыми полосками, на ушах были странные кисточки, а морда была грубоватая, с широкой переносицей, как у медведя. Но при хорошем уходе из таких котов вырастали шикарные царственные котищи, у Маринки такой живёт. Когда Дима видел того, сидящим в кресле, ему всегда хотелось подать коту скипетр и державу для полноты образа. Налакавшись молока, полосатый схватил в зубы кусок колбасы и, пронеся его на пару шагов ближе к прихожей, начал жадно заглатывать. Пару раз подавился, один раз сам себя напугал своим же хвостом, в общем, еле выжил. Новоявленный кошачий хозяин слил воду с макарон, выложил на тарелку и сел за стол, рассказывая коту всякую ерунду, чтобы тот привыкал к его голосу. Кот косился на Диму, вытягивал шею, пытаясь заглянуть в освещённую кухню, потом долго обследовал ванную с туалетом. Кротов знал, что тот будет ещё долго шарашиться по квартире и обнюхивать каждый угол, и ему надо дать время и не беспокоить. Так что прижавшись к стенке, он проскользнул мимо кота в комнату и завалился на любимый диван. Тот с перепугу изобразил Диме вдогонку верблюжий горб, вздыбил шерсть, но уже не шипел и быстро отвлёкся, когда увидел, что хозяин на него даже не смотрит.
Кротов сладко потянулся и подумал об Андрее. Теперь мысли о нём не отдавали болью в сердце, а, наоборот, грели душу. Ещё раз со смаком повспоминал, как тренер провёл рукой по его волосам, как жарко и неприлично шептал двусмысленные фразы в его ухо. Что привело Неволина в такое игривое настроение, интересно? Дима излучал безопасность и преданность, и у того возникло желание подразниться? Кротов схватил телефон и, как всегда, действуя порывисто и решительно, отправил Андрею пустую СМС-ку. Да, плохо у спортсмена с пассивной позицией, не может он сидеть без дела и ждать у моря погоды. Через 17 минут и 32 секунды Дима вскочил с дивана, держа звякнувший телефон в руках. Просочившийся было в комнату кот тут же испуганно метнулся обратно в тёмный коридор и, судя по звукам, опять окопался в обуви. Кротов заворожённо смотрел на конвертик на дисплее с надписью «от: Андрей Игоревич». "Открыв" СМС нетвёрдыми пальцами, он чуть не пустился в пляс, увидев пустой экран. Тренер ответил своему пловцу. Прижимая телефон к груди, Дима упал на диван и закрыл глаза. Теперь он точно знал, что ни за что не отступится, и если будет надо, свяжет Неволина и увезёт в горы, как кавказскую невесту. «Против тебя ничего не устоит», – сказал Андрей, не догадываясь, что Димино упорство ему придётся испытать на собственной шкуре.
***
Ничего, то есть, абсолютно ничего не могло испортить Диме настроение с самого утра. Ни ночные бдения за котом, ни промокший ботинок, ни внезапный зачёт. Он шутил и подмигивал ребятам в коридоре в ожидании преподавателя, ежеминутно поглядывая на телефон. За завтраком он отправил пустую СМС Андрею и теперь ждал обратной весточки. Отстрелявшись на зачёте в числе первых, забрался на облюбованный уже подоконник на втором этаже и прижался лбом к холодному стеклу. Губы сами собой расплывались в мечтательной улыбке, на стекле появлялись белые облачка от дыхания.
Кротову казалось, что он начал чувствовать Андрея. Интуитивно понимать, что тому нравится и чего бы ему хотелось. Конечно, в этих ощущениях и догадках была куча противоречий, но ведь с людьми всегда так. Ужасно хотелось раскрутить ситуацию, позвонить, поговорить, приехать, соблазнить. Хотя, в последнем уверенности не было, пока что они совсем по-разному понимали смысл физических отношений. Но и здесь Дима был типичным влюблённым и считал, что их чувства решат любые проблемы. Руки так и чесались написать какую-нибудь ласковую дребедень, а ноги несли на улицу, где весеннее солнце обещало впереди только самое лучшее. И хоть Кротов говорил себе, что вряд ли найдёт время, он прекрасно знал, что сегодня, в привычную пятницу, он поедет в бассейн, чтобы встретить Андрея вечером после занятий.
По дороге домой из института, он зашёл в зоомагазин и спустил все деньги на кошачьи нужды. Через неделю ему должны были заплатить за сдельную работу, так что на коте решил не экономить. Полосатого ждал весёлый денёк.
Пока отлавливал и мыл кота, тот орал так, что Дима ждал бойцов Гринписа. Как те выломают дверь в квартиру и откроют огонь на поражение без суда и следствия.
– Ну чего ты орёшь? – вопрошал хозяин охрипшего котёнка. – Ты же грязный весь, как помазок. Хвост вон как селёдка. Стыдоба.
Кот заорал пуще прежнего, оскорбившись на селедку, но Дима знал, что через пару часов полосатый позабудет про все свои мучения и будет спать где-нибудь, утомившись от крика и вылизываний. Обернув страдальца в байковую пелёночку, Дима держал его на руках, аккуратно вытирая. Впереди ещё были капли от блох на холку и таблетка от глистов. В общем, к вечеру оба друг от друга устали и разошлись по разным углам, занимаясь каждый своими делами. Дима поглядывал на часы, предвкушая сегодняшнюю встречу с Андреем без свидетелей. Решил подождать его возле машины, а там, кто знает, может, удастся затащить Неволина к себе домой? Кротов сходил в душ, переоделся, наспех прибрался в комнате и быстро перекусил. Перед выходом насыпал коту корма в новую миску и, подмигнув себе в зеркало в прихожей, отправился к своему невозможно эротичному тренеру.
Всю дорогу он нервничал, даже руки подрагивали. В животе было прохладно и пусто, несмотря на ужин перед выходом. Сердце стучало сильнее обычного, как в приступе тахикардии. Выйдя из метро, он шёл по тёмной улице к бассейну, когда ему пришла СМС от Андрея. Пустой экран заставил разулыбаться от уха до уха. Неволин думает о нём сейчас? Значит, встреча будет как раз кстати. Дима прошёл на огороженную парковку, привалился к фонарному столбу. К вечеру подморозило, несмотря на тёплый денёк, и он зябко поёжился в своей куртке. Минут через десять показалась худощавая фигура в чёрном. Андрей шёл, легко пружиня на своих длинных ногах, кутаясь в короткое пальто с высоким воротником в стиле «Гаврош». Диму потянуло к нему навстречу, как силком. Сейчас всё казалось сказочным, острым, волнительным, настоящим. Всё, что не касалось Андрея в тот момент, было неважным и несущественным. В тишине пустой парковки хлопнула дверца машины. Кротов автоматически повернул голову на звук. Дима сразу узнал его – Андрей называл его тогда Сашей. Мужчина был намного ближе к Неволину, ему хватило всего нескольких шагов, чтобы выйти тому наперерез и, подойдя вплотную, взять за руку. Дима задохнулся от возмущения, когда Андрей послушно, будто ожидая, пошёл следом. Кротов ускорил шаг, но парочка уже села в машину, и та сорвалась с места. Фары высветили стоящего посреди парковки Диму. Он растерянно таращил глаза, даже не пытаясь отойти со света, словно оленёнок на просёлочной дороге. Ослеплённый фарами, услышал визг тормозов и звук открывающейся дверцы машины. Разрезая поток света, появилась высокая фигура Андрея.
– Дима? Ты зачем здесь? Ты в порядке? – спокойно, словно понимая, зачем Дима сюда пришёл. Хотя почему «словно», всё было до тошноты очевидно.
Кротов щурился от света, пытаясь разглядеть, понять. Почему он опять с этим мужчиной? Он же только что послал СМС!
– Ну, чего ты молчишь? – Неволин подошёл совсем близко, заслонив собой яркий свет фар, и Дима уставился на него в упор. Неволин смотрел на него с меланхоличной отрешённостью, от которой хотелось заорать в голос. Дима, не успев толком подумать, схватил Андрея за плечи, притянул к себе, уткнулся носом ему в шею и жалобно зашептал:
– Поехали ко мне, Андрей. Поехали... Пожалуйста...
Тот, кого Андрей называл Сашей, как ни странно, оставался в машине. Они стояли в свете фар, как актёры на сцене под софитами, и это делало ситуацию ещё драматичнее. Неволин не вырывался и даже не шевелился, он ждал, когда его отпустят. Тишина в ответ на просьбы, заставила Димино бедное сердце болезненно сжаться. Холод пробрался под куртку и даже, казалось, под кожу. Кротов ясно понял, что Андрей сейчас оставит его здесь, одного на этой парковке. Он опустил руки и выпрямился, провожая взглядом удаляющуюся фигуру. Не сказав ни слова, Неволин сел в машину, и водитель, предусмотрительно дав задний ход, вылетел за ворота, визжа колёсами.
Дима стоял на тёмной парковке, пока холод не заставил его очнуться. Тело скомандовало: «домой», и он пошагал к метро. Мыслей не было, и чувств, казалось, тоже. Его будто поставили на «паузу». Войдя в квартиру, Кротов закрыл дверь, и прислонившись к ней спиной, съехал на пол. В коридор выглянул чистый опушившийся кот и сел на безопасном расстоянии, щурясь на свет лампы. Потерев лицо ладонями, Дима вдруг понял, на что похоже сейчас его состояние. Он протрезвел. Увидел ситуацию без романтической дымки, без того эротического угара, в котором пребывал ещё час назад. Он осознавал события последних недель с болезненной ясностью. Что он вытворял? Куда полез? Этот человек, его тренер, ведь Дима совсем его не знает, по сути. Приписывал ему какие-то качества и мотивы, анализировал вкусы, кидался ему в ноги. Боже! Даже придумал целую версию про его несчастное детство! Всё-таки человеческий разум – обоюдоострый меч. Затмение какое-то.
Кротов резко встал, напугав кота. Прошёл на кухню, включил чайник. Он уговаривал себя, что должно вот-вот попустить. Ещё немного, и эта дверь закроется, морок отпустит, всё позабудется, голова остынет. Затрутся эмоции эти неуместные, необъяснимые, нелогичные. Может, если бы Андрей сейчас был здесь, продолжая играться с ним, как с безмозглым щенком, он бы всерьёз продолжал думать, что это страсть, влюблённость. Но всё к лучшему. Сейчас Неволин казался инопланетянином. Чужим, странным и совершенно непонятным. Всё его поведение говорило о том, что ему нельзя верить, нельзя доверять. Чего Андрей хотел от него, какие цели преследовал, почему бросил посреди парковки, уехав с тем, кого послал пару недель назад? Всё закончилось, так толком и не начавшись. Все Димины ожидания, фантазии сейчас казались незрелыми и глупыми.
Он почистил кошачий лоточек под пристальным надзором полосатого и пошёл мыться. Стоя под горячими струями, он не думал о том, где и с кем сейчас Андрей, уже всё равно. Вдруг стало беспричинно скучно. Недавняя радость и возбуждение утекали в водосток вместе с мыльной водой. Надо поспать. Завалившись на кровать, Дима поманил кота, но тот шмыгнул под стул и затаился. Махнув на полосатого рукой, Кротов накрылся одеялом и провалился в тяжёлый сон.
***
Солнце грело всё сильнее, очистив от снега почти всю землю, оставив кое-где на газонах. Дни сменяли друг друга, словно братья-близнецы. Настроение у Димы было ровным, как море в штиль. Он пресекал все мысли об Андрее, говоря себе, что поигрались и будет. Тренировки были даже в выходные, в институте шли предзачётные недели, а работодатель скинул следующую партию данных для залива в базу. Вечерами Кротов сидел дома, смотрел сериалы про маньяков и ходячих мертвецов, наглаживая Бантика, который уже смело устраивался у него на коленях и включал мурыльник. Вообще, сначала Дима хотел назвать его Бандитом, потому что усатый ухитрился грохнуть два горшка с фиалками и растащить всю землю по полу и даже по мебели. На устранение катастрофы ушёл вечер и полночи, и он, вяло ругаясь на спрятавшегося в обуви кота, то и дело обзывал его бандитом, пока не обратил внимание, что тот поворачивает уши на это наименование. В ту же ночь полосатый запрыгнул к Диме на кровать, свернулся рогаликом у него на груди и затарахтел. От такого доверия Кротов расчувствовался и сгладил обидную кличку до Бантика.
В этом году Димин день рождения – двадцатилетний юбилей – приходился на воскресенье. Мама за неделю закупала продукты и каждый день обсуждала с сыном по телефону список гостей и меню. Как ни странно, Дима хотел провести свой праздник в семейном кругу, а не с пьяными приятелями в клубе, тем более, в понедельник у всех дела. То есть, клуб он ребятам пообещал в следующие выходные, а сам день рождения решил провести с роднёй. В субботу, подходя к бассейну, он думал о том, что Андрей очень удачно его перевёл к Сотникову. Спокойные тренировки – как раз то, что сейчас нужно. Он превзошёл свою скорость прошлого года, получая истинный кайф от занятий, хотя до зимы подумывал бросить плавание и заняться чем-нибудь другим. Сейчас подобные мысли его не посещали, занятия были в радость.
Демидов растрепал всем ребятам про Димин юбилей, и спортсмены с энтузиазмом выдвинули идею выпить пивка в честь именинника в ближайшем сквере. Спешить Кротову было принципиально некуда, погода стояла ясная, и идея провести вечер в приятной компании грела сердце. Скинувшись всем миром и притащив две связки пива и чипсов в сквер прямо за воротами бассейна, ребята обсуждали предстоящие соревнования, потом машины, потом отпуск, а потом пошёл просто полупьяный ржач. На улице стемнело, но пиво ещё не закончилось, и никому не хотелось идти домой. Дима всегда плохо пил. Вернее, как: он быстро пьянел. А когда пьянел, становился не в меру добрым и весёлым.
Кротов ржал, валял дурака, лез обниматься к пловцам и вообще был сегодня гвоздём программы и душой компании. Всё то напряжение, что скопилось за прошедшие недели, помаленьку отпустило, и он был готов обнять весь мир. Дима как раз закончил какой-то упоротый анекдот, когда, после взрыва хохота, сзади послышался до боли знакомый насмешливый голос:
– Вас слышно за версту, господа спортсмены. Что за повод?
Кротов резко обернулся, уставившись в прозрачные глаза. Неволин оглядывал компанию с полуулыбкой, не выказывая никакого неодобрения. Демидов подорвался с лавочки и, пошатываясь, кинулся к нему, держа в руках банку пива.
– Андрей Игоревич, идите к нам! Мы тут юбилей празднуем, у Кротова день рождения, – выпалил он, протягивая банку.
Тот отрицательно помотал головой на банку и перевёл взгляд на Диму. Юбиляр стоял и улыбался как дурачок. Сейчас, под парами алкоголя, Неволин казался таким родным, своим.
– Спасибо, я за рулём, – улыбнулся тот, продолжая смотреть на Диму и вдруг, сделав несколько шагов, подошёл вплотную и крепко обнял. – Поздравляю, Дима.
Ребята на скамейке тут же чокнулись банками, воспользовавшись поводом. Кротов положил голову Андрею на плечо, бормоча «спасибо», чувствуя, как глаза сами собой закрываются от чужого тепла. Легкий запах знакомой туалетной воды сразу напомнил тот вечер, когда Андрей тащил неловкого подопечного в травмпункт. Со скамейки послышались смешки и вопросы, у кого заныкана последняя пачка чипсов, а кто-то доложил, что хочет семечек. Андрей взял Диму за плечи и, отодвинув от себя, заглянул ему в лицо. Кротов продолжал глупо улыбаться, на щеках алел румянец.
– О-о, да кому-то уже хватит, я смотрю, – иронично сказал Андрей, наклонив голову набок.
Мужики со скамейки заржали и заулюлюкали, подтрунивая над пьяненьким Димой. Неволин приобнял парня за плечи и преувеличенно строго сказал пьяной братии:
– Не смейтесь над будущим медалистом, шпана. Я отвезу бойца, а вы закругляйтесь и по домам, – и под шуточки и выкрикиваемые прощания повёл Кротова к машине.
Дима не сопротивлялся и ничего не спрашивал. Он вдыхал тёплый апрельский воздух и ни о чём не думал. Темнота и тишина вокруг навевала безмятежность, от алкоголя всё казалось в лёгкой дымке. Пока Андрей усаживал разморённого именинника в машину, тот зачарованно лыбился как блаженный. Неволин даже хмыкнул и потрепал его по голове – такой у Кротова сейчас был смешной вид. Всю дорогу до Диминого дома они переглядывались и улыбались, будто над какой-то известной только им шуткой. Когда они подъехали к подъезду, Кротов не двинулся с места. Он сидел и смотрел на Андрея, пока тот, кивнув, не заглушил двигатель и не начал вылезать из машины. До двери подъезда они дошли в молчании, продолжая заговорщицки улыбаться друг другу. То, что ещё недавно Дима поставил крест на всей этой истории, забылось в один момент, и это был уже второй раз, когда Андрей проделывает с ним подобный трюк, просто ласково улыбнувшись несчастному. Какая власть! Подойдя к квартире, Кротов резко прижал его спиной к двери и жадно поцеловал. Стало невыносимо жарко, в груди будто взорвалась петарда. Самое желанное тело сейчас покорно прижималось к нему, не сопротивляясь. На полутёмной площадке звуки и шорохи отдавались эхом от бетонных стен. Алкоголь всё ещё кружил голову, а тепло и запах Андрея возбудили до судорог в ногах.
– Что, прямо здесь? – тихим, грудным голосом спросил Андрей, выгибаясь и толкаясь бёдрами.
Дима поводил носом по его скуле и шее и, дёрнув на себя, завозился ключом в замочной скважине. Они зашли в квартиру, лапая друг друга. Закрыв дверь, Дима прижал Андрея к себе так сильно, что тот чуть не споткнулся и не завалился на него в прихожей. Они стаскивали одежду, вытягивали ноги из обуви, не отцепляясь друг от друга. Диму потряхивало, будто без этих поцелуев он задохнётся. Он потянул Неволина в комнату, засовывая руки под чужой свитер, оглаживая горячую кожу. В этот раз Андрей позволял ласкать его и сам отзывался не меньше Димы. Может, решил сделать имениннику подарок, а может, чувствовал себя виноватым, что бросил тогда на парковке. До кровати дошли уже частично раздетыми. Дима захватил инициативу и, стянув с Андрея штаны вместе с трусами, толкнул на кровать, откинув покрывало. В голове созрел план, который должен был устроить обоих. Кротов одним рывком выдернул из своих джинсов ремень и наклонился над Андреем. Тот приподнялся, опираясь на локти, тяжело дыша.
– Перевернись, – скомандовал Дима еле слышно.
Неволин ожидаемо послушно лёг на живот. Дима уселся сверху и затянул его руки в узел ремня, стягивая их за спиной. Андрей тихо засмеялся.
– Можешь делать всё, что хочешь, Дим. Я не буду сопротивляться, – промурлыкал он соблазнительно, но от смысла сказанного Кротова чуть не вывернуло. Стараясь не отвлекаться, он наклонился, целуя чужие плечи, шею, лопатки.
– Я хочу только одного, – он прогладил кончиками пальцев по всей спине и почувствовал под подушечками мурашки. – Чтобы тебе было хорошо. – И перекатил Андрея на спину.
Как можно помучить мазохиста? Быть к нему нежным. Связанные руки были сдвинуты в сторону, сам Неволин лежал слегка на боку. Кисти упирались в поясницу и ягодицы, не давая лечь ровно. Дима немного ослабил узел, и Андрей согнул руки в локтях.
– Так удобно? – спросил Кротов, покусывая его за ухо.
– Я потерплю.
Андрей явно пытался разыграть уже знакомую карту, но Дима собирался сделать всё по-своему. Опускаясь губами всё ниже и ниже, он поглаживал чужой наливающийся член ладонью. Неволин громко выдыхал через рот, и это было эротичнее любых криков и стонов. Возбуждаясь от этих его вздохов, тела и стояка, Кротов наклонился и облизал чужой член языком. Андрей запрокинул голову и тихо замычал. Дима замер на долю секунды, пытаясь осознать свои ощущения члена на своих губах. Никакого омерзения или брезгливости. Он закрыл глаза, вдохнул поглубже, вобрал член в рот. Пытался прочувствовать каждое своё движение, и делать всё так, как бы было приятно ему самому. Сжимал губы на головке, тёр языком по всему стволу, щекотал уздечку. Поглаживал и перебирал в ладони яйца, массируя под мошонкой, как любил делать себе. Андрей сжимал бёдра, подавался вперед к его рту, дёргался, извивался. Он то поднимал голову, пытаясь рассмотреть Кротова в темноте, то откидывался обратно на подушку. Дима слышал только его дыхание и чувствовал только его ощущения, будто они сейчас стали одним целым. Он засасывал член Андрея с такой жадностью, таким нетерпением, что не заметил, как его собственный член напрягся и истёк спермой прямо в трусы. Дима вытащил член изо рта, чтобы случайно не укусить его в последней сладкой судороге. Он стонал и сжимал ладонью влажный от слюны член, машинально продолжая гонять ладонью вверх-вниз. Андрей поднял голову и, поняв, что только что произошло, распахнул глаза и кончил, залив Димины пальцы. Отдышавшись, Кротов потянул за ремень, расстёгивая пряжку. Неволин перевалился на живот, расправляя руки и потягиваясь. Дима целовал его спину, покусывая горячую, потную кожу.
– Я сейчас, – шепнул, соскакивая с кровати и направляясь в ванную.
Избавившись от липких джинсов с трусами, он запихнул одежду в стиралку и залез в душ. Дверь предусмотрительно оставил открытой и угадал. Андрей заявился за шторку буквально через пару минут и начал шутливо отодвигать его из-под душа. От стеснения они хихикали и пихались, как школьники. Диму разрывал восторг и, одновременно, страх со стыдом вперемешку. Но он не мог не любоваться на такого Андрея – расслабленного, разнеженного, открытого. Черты лица стали мягче и казалось, что тот светится изнутри. Нежный рот улыбался, вокруг глаз собрались еле заметные морщинки. Мокрые светлые волосы были откинуты назад, и по высокому лбу стекали струйки прозрачной воды. Дима намыливал своего красавца и крутил его как куклу, щипля за плоский живот и бока.
– Хочешь есть? – шептал Дима на ухо Андрею так страстно, будто предлагал какой-то извращённый секс.
– А чем ты меня будешь кормить? Я люблю белковую пищу, – ответил тот, поигрывая бровями, порочно облизываясь.
Дима ухмыльнулся, покачал головой. Никак не мог привыкнуть к тому, что его строгий тренер мог выдавать всякие пошлости, да ещё и с таким эротичным лицом. Член тут же оживился, желая поучаствовать в выборе меню для гостя. Дима машинально начал отвлекаться, почему-то стесняясь стояка. Поспешно вылез из-под воды и начал вытираться.
– Сейчас полотенце принесу, стой здесь, – строго наказал он и пошёл в комнату.
Пока Кротов рылся в старомодном массивном шкафу, он услышал, как Андрей выключил душ и дёрнул шторку.
– Ой! А у тебя котёнок! – сообщили из ванной. – Это твой?
Дима подошёл и протянул Андрею полотенце. Бантик отбежал в прихожую и дёргал носом, принюхиваясь к гостю издалека.
– Да, теперь мой. Был подъездный.
Кротов пошагал на кухню в замотанном вокруг бёдер полотенце, и Андрей потянулся следом.
– Сам забежал, что ли?
– Да прям «сам». Такое побоище мне устроил под лестницей.
– А чего ты с ним дрался-то?
– Так я его домой забрать хотел, а он отбивался, как Рембо. Будешь пельмени со сметаной?
Андрей вальяжно расселся на угловом диванчике, раскинув руки на спинку и помотал головой.
– Нет. Давай чай для компенсации жидкости, и обратно в кровать. – Последнее он сказал уже знакомым похотливым голосом.
Кротов довольно раскраснелся и начал суетиться рядом с чайником. Заварил две чашки, выставил на стол молоко, печенье и сахар. Уселся под бок к Андрею, хотя на кухне было ещё две табуретки. Он взял небольшой кусок печенья и поднёс руку к чужим губам, открывая свой рот, будто показывая, что требуется от Неволина. Сверкая своими прозрачными глазами, тот послушно открыл рот, вытянул язык и подцепил кусочек, облизав Димины пальцы. Кротов так и сидел с открытым ртом, наблюдая за двигающимися челюстями.
– Жалко, у тебя варенья нет, – улыбнулся Андрей, прожевав.
Кротов заулыбался и, сделав пару глотков из чашки, вскочил и потянул его в комнату. Неволин взял чашку с собой и пошагал следом.
– Осторожно, горячо, – томно сказал он, заходя в комнату и ставя чашку на низкий столик, подложив журнал под горячее дно.
Дима сдёрнул с Андрея полотенце и толкнул на кровать. Сейчас в комнате горел торшер, и можно было рассмотреть его во всех деталях. Ну, Неволин точно натуральный блондин. Член средних размеров, ровный, с аккуратной головкой. Он сел на край кровати, стягивая с Кротова полотенце, глядя на него снизу вверх блядскими глазами. Прогладил ладонями Димины бёдра и, сжав задницу, подтолкнул немного к себе. Не отрывая глаз от его лица, Андрей вытянул язык и провёл им по уже торчащему члену. Собрав слюну на губах, несколько раз провёл ими по стволу.
– С днём рождения, Дима, – промурлыкал низким голосом и, продолжая смотреть в глаза, насадился ртом на его член.
Дима задержал дыхание, боясь пошевелиться. От такой картины и напряжённых губ на своём члене он боялся кончить в тот же миг. Андрей засосал член, вжав щёки и практически выдернул его из своего рта с неприличным чпокающим звуком.
– Ой, тише, погоди, а то я сейчас кончу, – зашептал Кротов, закрывая глаза, лишь бы не видеть это бесстыжее лицо, которое заводило круче всех минетов.
Ноги задрожали, бёдра само собой повело вперед. Неволин взял его за руку и положил его ладонь себе на затылок, заставляя сжать свои волосы в кулак. Андрей начал немилосердно иметь его ртом, не слушая предупредительные окрики, не давая отодвинуться от себя. Когда он набрал темп, Кротов понял, что уже не сможет оттянуть оргазм. Это не было долгой и мучительной лаской, это была жёсткая оральная ёбля. Дёрнув светлые влажные волосы, он кончил Андрею в рот, дёргаясь всем телом. Тот продолжал двигать головой, пока Дима не начал опадать, и разомкнул губы, позволяя белёсой сперме немного вытечь на губы и подбородок. Кротов дышал, открыв рот. Как зачарованный, он смотрел, как Андрей немного запрокинул голову, и его кадык несколько раз дернулся, пока он с нарочито громким звуком глотал его сперму.
– Вот ты чёрт, – выдавил из себя Дима и завалил его на кровать.
Заражаясь распущенностью, Кротов впился в измазанные в своей собственной сперме губы, вылизывая её и глотая. Андрей гладил его по спине и по затылку, целуя в шею и покусывая мочку уха. Дима был на седьмом небе, крепко прижимая к себе Неволина, будто тот собирался куда-то убежать. Он действительно опасался, что Андрей не останется на ночь, но стеснялся спросить. Наивно полагая, что при выключенном свете тот не сможет добраться до входной двери, он дернул выключатель торшера, и свет погас. Андрей молчал, продолжая водить рукой по Диминой спине. Укладывая голову ему на грудь, Кротов тёрся щекой о тёплую кожу. Внезапно вспомнилось, как ещё недавно он лежал один в этой самой кровати, после того как Андрей отвернулся от него в тот вечер на парковке. Приподнявшись на локтях, Дима попытался разглядеть в темноте выражение лица Неволина.
– Не мучай меня больше, Андрей. И не бросай, – серьёзно сказал он.
Рука Андрея, гладящая спину, остановилась. Он поудобнее уложил голову на подушке и прошептал:
– А то что?
Кротов почувствовал знакомую ярость, такую же, как тогда, когда выскочил из тренерской в одних джинсах на голое тело после их отвратительного секса.
– А то я утоплю тебя в твоём же бассейне. – И схватил его за подбородок, сильно сжав пальцы. – Ты понял меня?
Андрей не пытался вырваться, он смирно лежал, терпя боль от крепких Диминых пальцев на своей нижней челюсти. Тот спохватился и резко отпустил, уже раскаиваясь в своей вспыльчивости. Замер, испугался, что Андрей сейчас встанет и уйдёт. Неволин несколько секунд не двигался, и затем его рука продолжила гладить Димину спину. Знак, что конфликт исчерпан. Кротов неуверенно лёг обратно, уложив голову на его грудь и закрыл глаза. Пригревшись, они оба начали проваливаться в сон, когда Андрей вдруг дёрнулся всем телом, вырывая Диму из дрёмы.
– Что это? – прошептал он, поднимая голову и глядя куда-то в направлении ног. – Что-то упало на кровать!
Кротов увидел тёмную фигурку Бантика, аккуратно продвигающегося на своё привычное место сна – рядом с хозяином. Он хмыкнул, прижимаясь к Андрею покрепче.
– Да это Бантик запрыгнул, спать пришёл. Что ты всполошился-то? Спи. – И он снова начал устраиваться на тёплой груди.
– Да сколько их у тебя? А этот… Рембо где? – продолжал допытываться Неволин.
– Это и есть Рембо, по паспорту Бантик. Видишь, все уже спят. И Бантик спит, и Димочка спит, и Андрюшеньке пора спать, – продолжал сонно посмеиваться Кротов, гладя встревоженного Андрея по животу.
Тот положил ладонь на Димину руку и, уткнувшись носом в его макушку, сонно засопел. Перед тем, как провалиться в сладкий сон, Дима подумал, что это его самый лучший день рождения в жизни.
***
Андрей разбудил Диму ни свет ни заря, потому, что «Фантику плохо!». Оторвав голову от подушки, Кротов обнаружил гостя, пристально и с тревогой рассматривающего кота. Бантик сидел на ковре перед кроватью и подавал гудки каждые 30 секунд, требуя завтрак. Дима чмокнул сосредоточенного Неволина в плечо, со стоном поднялся и поплёлся на кухню.
Утро началось спокойно. Мужчины позавтракали, Дима почти перестал смущаться, когда Андрей пошлил и оглаживал его похабными взглядами. Он даже осмелился позвать Неволина с собой к родителям на празднование, но тот отрицательно помотал головой, не объясняя причину. Когда Кротов сообщил, что не будет задерживаться допоздна и приедет домой часам к девяти, Андрей увлекся рассматриванием Бантика. Пока хозяин мыл посуду, гость, неожиданно быстро одевшийся, возник на пороге кухни. Дима опустил тряпку в раковину и начал нервно покусывать губы. По всем признакам, Андрей хотел слинять и умышленно не поддерживал разговоры насчёт продолжения.
– Дим, я поехал, – лениво проговорил он. – Ты смотри, много не пей сегодня.
Лукаво подмигнул напряжённому Кротову и ушёл в прихожую, завязывать шнурки на ботинках. Дима вышел в коридор, исподлобья глядя на ускользающего. Обиженно сопел и яростно вытирал руки о кухонное полотенце.
– Кстати, – Андрей выпрямился и отбросил волосы со лба рукой, глядя в зеркало, – всё хотел тебя спросить. Ты чего таился столько лет, а тут вдруг за неделю меня в оборот взял? Ты с какого возраста включился в голубую жизнь-то?
Вопрос прозвучал очень буднично, словно он уточнял, сколько сахара положить Диме в кофе. Кротов водил взглядом по стенам, подбирая слова.
– Да я, вроде как, и не включался. Я, вообще-то, с девушками только. Был.
Андрей приподнял брови. Похоже, что искренне изумился.
– Не понял. А чего же ты на меня кидаться начал ни с того ни с сего?
Дима смутился, было неудобно говорить Андрею, что подсматривал за ним, но он же не специально.
– Да я просто случайно тебя… с тем Сашей увидел на парковке. Ещё в марте. И ты с ним... В общем, я понял, что ты из этих... И... – Кротов пожал плечами, махнул полотенцем и зачем-то вытянул губы трубочкой – целая пантомима. Он никак не мог закончить предложение и надеялся, что Андрей его и так поймёт.
Лицо Неволина будто заледенело. Глаза, казалось, покрылись инеем, губы насмешливо искривились. Дима замер испуганно, соображая, чем он мог так его разозлить.
– Значит, – вкрадчиво начал тот, и от его тихого голоса Диму передёрнуло, – ты решил попробовать трахнуть мужика, для разнообразия, так сказать?
Кротов растерялся. Андрей всё понял не так! Он хотел всё объяснить, но Неволин хищно оскалился.
– Что ж, хвалю за любопытство. Сам люблю, когда на мне практикуются молодые натуралы, – и он блядски подмигнул Диме, становясь прежним – надменным, равнодушным, циничным.
Только эта соблазнительность порока больше не нравилась Кротову, он хотел обратно «своего» Андрея. Открытого, лукавого, нежного. Такого, каким видел его вчера вечером и каким обнимал всю ночь, целуя в шею. Дима возмутился такой перемене и подошёл к Андрею, пытаясь взять за руку и вставить ему мозги на место, но тот уже открыл входную дверь.
– Ну, я пойду, – бросил он, делая шаг за порог. – Ты же понимаешь – натуралов много, а я один. Столько дел, столько дел...
На последнем слове Дима резко схватил Андрея за пальто и дёрнул на себя. Неволин покачнулся и всё-таки завалился назад, в сильные руки рассвирепевшего Кротова, успевая, однако, толкнуть дверь ногой, чтобы та закрылась.
– Каких, нахер, натуралов много, а? – прошипел Дима ему в ухо, волоча в комнату.
Андрей не вырывался и не отвечал. Он будто выключился, послушно переставляя ноги назад, пока Дима не завалил его на ковёр в комнате, оседлав сверху. Кротов схватил его за лицо, нависая.
– Ты когда угомонишься наконец? – выкрикнул агрессивно, прожигая взглядом. – Сколько ещё ты будешь вести себя, как последняя блядь? Что ты нервы мне мотаешь? Я же тебя как человека просил!
Дима уткнулся носом Андрею за воротник и глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Покорность и молчание пугали больше, чем если бы Неволин начал отбиваться и кричать.
– Андрей, заканчивай свои игры, слышишь? Ну что мне сделать, чтобы ты понял, как я к тебе отношусь?
– А ты ударь меня.
В комнате воцарилась полная тишина. Кротов выпрямился и смотрел на Андрея так, будто видел его впервые. От того, с каким желанием тот выдохнул свою просьбу, у Димы сжалось сердце. Уродливая сущность поднимала голову, показывала себя во всей красе. Андрей прикрыл глаза, его губы разомкнулись, он часто дышал, и Дима отчётливо почувствовал возбуждённый член под тканью штанов, упирающийся ему между ногами. Кротов замотал головой, и начал оглаживать Андрея по щекам, прижимая его ладони к своему лицу.
– Прекрати, понял? Никто не будет тебя бить. Хватит!..
Дима был на грани истерики. Он чувствовал, что Неволин закрывается, ускользает. Внезапное насилие с его стороны разбудило в Андрее мазохиста, который смотрел на него как на потенциального мучителя.
– Давай, Дима, – прошептал Андрей, пропуская все его слова мимо ушей. – Ты же хотел отжарить мужика? Можно всё, я хорошо умею терпеть.
Заводясь от собственных слов, он начал подбрасывать бёдра вверх, пытаясь потереться стояком о Димин пах. Кротов быстро слез с Андрея и лёг рядом на ковёр, крепко обнимая. За секунды просчитав возможные ходы, он решился.
– Ты такой плохой, Андрей, – шепнул ему на ухо, кусая за мочку. – Ты меня очень разозлил.
Он сел на пол и начал вытряхивать разомлевшего Неволина сначала из пальто, а затем из штанов. Стянул их до середины бёдер и снова лёг рядом, поворачивая того на бок, спиной к себе. Всё это время Андрей молчал, позволяя крутить себя, как тому заблагорассудится. Кротов запустил руку ему в трусы и сжал горячий, твёрдый член.
– Тебе меня мало? – угрожающим шёпотом спросил стонущего Неволина, быстро и резко дроча его член. – Я тебя отучу блядовать.
Тот изгибался и закидывал руку за спину, прижимая Диму к себе, вздрагивая от каждого его слова. Кротов грубо кусал и засасывал его кожу на плечах и спине, продолжая осыпать угрозами.
– Я свяжу тебя и буду драть, пока ты не охрипнешь от своего крика. Слышишь меня?
Расчёт был верным – от этой довольно неумелой имитации расправы, Андрей был уже готов кончить, мышцы живота и бёдер напряглись, дыхание стало прерывистым. Зажмурив глаза, он простонал:
– Засади мне... Давай!
Дима схватил второй рукой Андрея за волосы на затылке и резко дёрнул на себя.
– Закрой свой грязный рот, – прорычал и почувствовал его судороги. Андрей кончал, заливая Димину руку и свои бёдра спермой.
Кротов тут же расслабился и взялся нежно целовать того куда попадёт. Сонно хлопая глазами, Неволин вяло отвечал на поцелуи, забавно вытягивая губы. Дима пользовался его разомлевшим состоянием, тиская и облизывая, а уж нацеловались они на неделю вперёд. Через какое-то время, Андрей начал уворачиваться и морщиться.
– Ты мне весь подбородок ободрал уже, ёж колючий, – и он отодвинул Димино лицо от себя, поглаживая пальцами короткую и колкую щетину под нижней губой. – И трусы чистые гони, я теперь весь в сперме из-за тебя.
Кротов потёрся носом об его щёку и легко вскочил на ноги, улыбаясь, будто ни на кого и не налетал практически с кулаками.
– Снимай штаны, я сейчас мокрое полотенце притащу. А трусы у меня есть специально для тебя, – и обернулся на пороге комнаты, романтично поиграл бровями, – в горошек.
– О, – Неволин, лёжа на ковре, стягивал ботинки и штаны. – буду хранить такую красоту до старости и попрошу в них похоронить.
Ввиду отсутствия у Димы трусов в горошек, вскоре возле шкафа начался процесс подбора подходящего белья, который снова незаметно перешёл в горизонтальную плоскость. Кротов завалил Андрея на кровать и разошелся не на шутку, жарко дыша ему в шею, когда тот с издёвкой произнес:
– Я всё-таки предприму вторую попытку уйти, если ты не возражаешь.
Дима обхватил его руками и ногами, как ребёнок большую игрушку и замотал головой.
– Конечно, возражаю!
Андрей поджал губы и укоризненно посмотрел на него своими молочно-голубыми глазами. Кротов грустно вздохнул и начал торговаться.
– Ладно. Но обещай, что придёшь сегодня вечером! И останешься на ночь.
– Сегодня точно не могу, я уже договорился. Завтра! – быстро сказал Андрей, опережая возмущённые возгласы. – Завтра приду, но поздно. Часам к двенадцати.
Дима нахмурился. Очень хотелось вытрясти из Андрея, с кем это он «договорился» на сегодняшний вечер, но опасался, что тот разозлится и даже завтра не придёт. Он рассеянно разглядывал Неволина, пока тот одевался, а в прихожей дурашливо подавал ему пальто и заботливо завязывал шарф. Даже Бантик вышел на проводы, поглядывая на свою миску в коридоре, будто опасаясь, что гость прихватит её с собой. Когда за Андреем закрылась дверь, Дима зашёл в комнату и рухнул на кровать, хранившую их запах. По идее, надо было осмыслить, что произошло ночью, но в голове была полная пустота. «Животная» часть Димы, которая до этого не сильно его беспокоила, на этот раз быстро перехватила инициативу и наслаждалась этим безобразием, полностью заглушая голос разума. Кротов даже не успел испугаться тому, на что он решился с Андреем, как естественно и без колебаний он начал развивать эту связь. Тот идиотский первый секс в тренерской был не в счёт – это вообще было чёрт-те что.
Мамин звонок с ценными указаниями взбодрил задремавшего было Диму, и он начал собираться на праздник. Постояв под душем, решил не бриться, а остаться «ежом колючим», гордо неся свою щетину в люди, как «их с Андреем» фишку. Обсмотрел себя в зеркале и немного расстроился, что не осталось ни одного засоса или царапины – Неволин был очень аккуратным. Мстительно подумал, что уж он-то погрыз того основательно, только слепой не увидит следов его страсти. Вообще, состояние было радостно-романтичным, а тот факт, что Андрея он увидит только завтра, придавал настроению некий флёр светлой тоски. Сделав несколько фотографий Бантика на телефон, пытаясь зафиксировать его в лучшем товарном виде, Дима поехал к родне.
Глава III
У родителей было тепло и уютно. Как всегда. Приехавшие родственники суетились по квартире. Женщины стучали ножами и ложками на кухне, мужчины сдвигали стол и таскали стулья. Отец расстелил парадную скатерть, вытащил из серванта хрустальные бокалы. Кошка Бася забралась на шкаф, и без одобрения наблюдала за шумными гуманоидами сверху. Когда все уселись, началась обычная перекличка «у всех ли есть…», и далее варианты: ложки, тарелки, фужеры, салфетки, хлеб. Мама периодически вскакивала с криком: «Курица же!», или: «А перец-то!», и убегала на кухню. Дима сидел рядом с бабушкой, поглаживая её хрупкие плечики и сморщенные ручки, а та улыбалась, прикрывая ладошкой отсутствие парочки зубов. Мать с отцом подарили Диме дорогие настенные часы с гравировкой. Именинник впал в восторг, пообещал повесить в комнате и никогда не снимать. Дядька с тёткой подогнали стильный кожаный портфель на широкой лямке, который Кротов тут же перекинул через плечо, и проходил с ним полвечера. Он объявил об усыновлении Бантика, продемонстрировав фотографии всей семье, и поклялся бабушке, что не даст коту драть её любимый настенный ковёр. Как обычно бывает в близком кругу, разговор за столом шёл оживлённо и бестолково. Дима привалился к бабушке, уложив ей голову на плечо и слушал последние новости, смеялся и возмущался вместе со всеми, но регулярно «подвисал», когда мысли уводили его к Андрею. Бабуля скосила на Диму хитрый взгляд.
– Ты чего это такой странный сегодня? Витаешь где-то. Уж не влюбился часом?
Близ сидящие тут же среагировали на «влюбился», как собаки на свист, стали засыпать вопросами, от которых Кротов отбивался как мог.
– Ой, гляньте-ка! Покраснел аж! – громко прокомментировала захмелевшая тётка. – А ну колись, что за зазноба у тебя, а? Мы в плохие руки тебя не отдадим, правда, Свет? – и толкнула мать локтем в бок.
Мама рассмеялась своим фирменным звонком колокольчиком и закивала.
– Правда, правда! Не для того орла растили, – и все подхватили, что абы кому не отдадут, а дядька тут же предложил за это выпить, разливая всем без разбора.
В общем, обычный семейный балаган. Дима пообещал познакомить, если что-нибудь срастётся, и от него наконец отстали. Ускользнув в ванную, он, в романтическом порыве, послал пустую СМС-ку и приготовился ждать ответа, томно вздыхая время от времени.
Домой именинника отправили рано, чтоб на утро не проспал универ. Кротов ехал в метро, в голове немного звенело от шампанского. Он улыбался сам себе, глядя в тёмные стёкла вагона, думая о том, что прав был тот, кто сказал «Сердцу не прикажешь».
Продолжение
@темы: Течение